На удивление — сработало. После воды стало легче. Дышать, мыслить, и просто существовать. Она снова провалилась в темноту. Несколько раз просыпалась, пила воду и засыпала. Время казалось бесконечностью, состоящей из питья и темноты.
В конце концов, переборов дикую слабость и ломоту, она добралась до ванной. Залезть в душ не рискнула. Легко убиться.
Почистила зубы, щедро умылась холодной, практически ледяной водой. Стала немного… живее. Передвигаться по-прежнему тяжело, но голова заработала. Только почему-то вместо воспоминаний там все еще черное марево.
Феликса натянула удлиненную футболку, стараясь не думать, что Дейвил видел ее в белье. Прихватив с собой полный стакан с водой, она медленно, крепко держась за перила, спустилась вниз.
Дейвил лежал на диване, положив голову на подлокотник. Сосредоточенно всматривался в пространство перед собой, зло дергая щекой.
Он не заметил ее появления.
Она развалилась в кресле, перекинув ноги через подлокотник, положила голову на другой. Прижимая к щеке прохладный бокал, смотрела на языки огня, облизывающие поленья.
Треск дарил какое-то умиротворение. Кажется, слушаешь его и становится легче.
— Блять! — выругался Дейвил и саданул кулаком по диванной подушке.
Феликса посмотрела на него почти безразлично. Впрочем, сейчас она смотрела так на все. Словно погружена в черную меланхолию.
Ей плевать, что Дейвил злился. Она не чувствовала никакого интереса к его проблемам. Но тишина постепенно начала давить, и она бросила:
— Что случилось?
Вот так просто. Обычный вопрос, который в другом состоянии она вряд ли бы озвучила. Потому что они Фоукс и Дейвил. Отброс и высший. Которые не заполняют тишину в гостиной, они ее подкармливают.
— Свали, Фоукс. У меня от тебя передоз.
Перекатила голову по спинке, наблюдая, как он снова пристально вглядывается во что-то невидимое для ее глаз.
Кристаллическая сетка.
Она мечтала видеть. Но с неинициированным кристаллом это невозможно.
На его выпад хотелось пожать плечами, но… в другой раз.
— Меня от тебя тошнит, — она свыклась со своим едва слышимым хрипом, и теперь привыкала, что в нем не отражаются эмоции.
Снова уставилась на огонь, потягивая воду. Рык обласкал клыками уши.
— Взаимно. Месяц буду отмываться от ощущения твоего языка на коже.
Волнение слабо колыхнулось и затихло. Похоже, это действие какого-то кристалла, и когда оно пройдет, лавина эмоций прорвется и… будет плохо. Но сейчас она с этим ничего не сделает, ведь так? Значит, не стоит напрягаться.
— Ты отвратителен, ты знаешь?
— Какое ценное замечание. Еще что-то, или заткнешься и не будешь мешать?