— Здравствуйте, мисс Фоукс. Вы опаздываете, — строго заметила она и переключилась на первокурсников. — Слушайте внимательно! Мистер Борд, для вас отдельное замечание…
Ее голос остался снаружи, а внутри школы, в широком каменном коридоре, царила тишина. Ровно до момента, пока дурацкие колесики чемодана не оказались на полу, гремя еще сильнее.
— Просьба неинициированных надеть кристаллы, — раздался над головой безучастный голос.
"Спасибо, что напомнили. Как будто можно забыть!"
Раздражение снова колыхнулось.
Стены давили глыбами, не доставляя никакой радости. Семь лет назад Феликса ломилась в школу, готовая сбить с ног каждого, лишь бы быстрее попасть в замок. Теперь — наоборот. Готова бежать, лишь бы оказаться подальше.
Из года в год одно и то же: заходить в большой зал с чемоданом, когда профессора давно ушли, а ученики успели забросить свои вещи по комнатам до первого в стенах школы обеда.
Половина набила желудки и ушла делиться впечатлениями от каникул, другая часть сыто и расслабленно болтала за столом.
Закрыла глаза, сделала вдох... Представляя, что все не так плохо и остался всего год. Один.
Не семь.
Не размыкая век, шагнула вперед, таща за собой треклятый чемодан. Всего шаг и лоб столкнулся с твердой поверхностью. В нос ударил запах весенней свежести с примесью миндаля, пропитанный обещанием чего-то нового после долгой зимы.
— Смотри куда прешь, отброс.
Презрительный голос, начищенные до тошнотворного блеска туфли...
Шам Дейвил с искривленными в неприязни губами смотрел сверху вниз.
Недолго.
Он резко, небрежно оттолкнул Феликсу в плечо, сдвигая с дороги.
Понадобилось немного времени прийти в себя. Учебный год по праву считается "открытым".
— Катись к чертям, Дейвил.
Она всегда произносила его фамилию как нечто неприятное, отвратительное, адски ненавистное. И немного — очень — гордилась этим.
Он привык, что ее проговаривают со страхом и трепетом, выстанывают или восхваляют. Но когда озвучивала она, у него срывало крышу. Пусковой механизм начинал короткий отсчет до высвобождения эмоций. Иногда неконтролируемых.
Никто не смел так с ним разговаривать.
Никто и никогда.
— Потасканная Фоукс, — он развернулся, стукнув каблуками по каменному полу.
Есть в этих движениях некая театральность, наигранность, ведь ему прекрасно известно: взгляды всех присутствующих в зале прикованы к ним двоим.
— На автобус не хватило, пришлось идти пешком?
Свита Дейвила подоспела к эпической кульминации, и загоготала в поддержку идиотской шутки.
Толстый за семь лет стал еще толще и походил на жирную свинью, вечно пожирающую сэндвичи. Высокий вытянулся до двух метров, а лицо так и осталось с отпечатком интеллекта десятилетнего. В очках — единственный более-менее адекватный из всей компании. Он все больше молчал.