Разве он не ранен в плечо? — удивился гехаймрат, следуя за графом.
Вот тебе и очередное отклонение от известного развития событий, — ответил ему голос Вэлэри укоризненно.
Не успел Бригахбург приблизиться к повозке, как из-под неё выскочила Мисси и с лаем бросилась ему под ноги.
— А-а, зубастая мелкая тварь, — вздёрнул он брови, улыбаясь, поглядывая на женщин.
Они привели себя в порядок: умылись, облачились в чистое дорожное платье и выглядели подобающим образом.
Подхватив собаку на ходу, властно прижал к груди.
— С такой-то охраной вам никого не следует бояться, — сказал он графине, сдержанно поклонился и представился полным именем.
Бросил взор на приготовленные для утренней трапезы продукты. Сглотнул набежавшую слюну. Со вчерашнего вечера у него во рту и крошки чёрствого хлеба не было как, впрочем, и у его воинов. Рассчитывали поесть в таверне.
Мисси выкручивалась из его рук, не переставая рычать — уже не злобно, но всё ещё бурно. Норовила схватить за руку, которой её гладили. Только ей не удавалось. Очевидно, захватчик знает, как следует держать неугомонных четвероногих тварей, чтобы не получить весьма ощутимый укус.
— Дайте собаку, — протянула руки Наташа. Не хватало, чтобы каждый желающий хватал её любимицу.
Подивилась: мужчина всё ещё одет в боевую экипировку. Весит это немало, но неудобства ему не доставляет. Силён!
Оказавшись с женщиной лицом к лицу, Герард затаил дыхание. Смотрел на неё не в силах отвести взгляд.
Солнце озаряло её всю. Его блики отражались на её волосах, вспыхивали в них червонным золотом. На бледном лице выделялись необычайно большие глаза. При первой встрече их цвет показался схожим с болотной ряской. Сейчас они светились яркой зеленью молодой весенней листвы.
Сей цвет присущ либо ведьмам, либо женщинам королевской крови, — с удивлением подметил граф.
Пфальцграф… Её отец — пфальцграф, — задумался он. Кому он прочит красавицу-дочь в жёны? Им должен быть аристократ не ниже герцога, причём вдовец либо холостой. Отдать за графа? Тот должен быть очень богатым и приближённым к королю — никак не меньше.
Графиня и её взор действовали на Герарда странным образом — мысли разбежались; что хотел сказать — вмиг позабылось.
Неужто ведьма? Морок напускает? — закралась тревожная мысль. Зачем?
— Прошу прощения за… эмм… случившееся недоразумение, — изрёк он.
— Недоразумение? — раздражаясь, хмыкнула Наташа на немецком языке. Не по его ли вине она ранена? — Полагаю, это и есть извинение?
Она закрыла глаза, прячась от пристального мужского внимания. Видно, просить прощение графу приходится нечасто, если доводилось вообще. Ни чувства вины, ни искреннего сожаления с его стороны она не увидела.