— До замка графа далеко? — спросила Наташа.
— К вечеру доберёмся, — не задумываясь, ответил Шамси.
— Людмила Афанасьевна, оставьте нам немного еды, остальное, пожалуйста, отнесите графу и его людям. Не думаю, что у него есть с собой корзина с чем-то схожим.
— От нашего стола вашему? — засуетилась женщина, пряча улыбку. — Это по-нашему.
Девушка проигнорировала недовольный взгляд гехаймрата: делиться тем, что есть — это же так естественно.
Наташа от вина отказалась, а вот Шамси выпил с удовольствием. С напряжённым вниманием он поглядывал в сторону костра, где стоял граф и смотрел на корзину, которую оставила у его ног компаньонка графини. Будто не знал, что делать с едой. Однако долго думать не стал — подозвал воина и распорядился всё раздать. Гехаймрат усмехнулся.
— Поедете в карете, — сказал он графине и указал глазами на воинов, занимавшихся её ремонтом.
— Там кровищи полно, — подавилась Люся воздухом. — Я в повозке поеду.
— В ней были убиты те женщины? — спросила Наташа, не в силах повернуть голову в сторону завёрнутых в рогожу тел, подготовленных к перевозке. От мысли, что в обозе будет груз с «безвозвратной потерей», стало не по себе.
— Карету отмоют… Вы… — уставился Шамси на Людмилу. Намеренно не торопился продолжить. Наблюдал, как та подобралась и заметно занервничала.
Он прожевал мясо, глядя, как графиня аккуратно и не спеша накалывает ломтик сыра на кончик кинжала, будто делала это всю жизнь. Вернулся взором к компаньонке:
— Вы поедете вместе со своей госпожой. Уясните себе раз и навсегда: отныне вы исполняете либо мои приказы, либо указания графини. Без недовольства, возражений и уточнений. Иначе нам с вами придётся расстаться.
Люся остолбенела:
— Как… расстаться? Куда?.. Разве…
— Не перебивай меня, женщина! — повысил он голос. — Я сейчас же отправлю тебя известному мне торговцу живым товаром. Он доставит тебя на невольничий рынок и продаст в рабство. Цену за тебя дадут высокую: ты беловолосая, ещё не совсем старая, в теле, с хорошим цветом лица, белыми и ровными зубами. Зубы все? — грозно спросил он, подавшись к ней.
Людмила отпрянула и закашлялась:
— Умные, да?.. Издеваться над беззащитной…
Мужчина остановил её рубящим жестом руки:
— Молчать! В трудную минуту мудрость строит мосты, глупость — дамбы.
— Вы её совсем запугали, — заступилась за женщину Наташа, подавая той кубок с водой.
Люся опустила голову:
— Всё, молчу, — обиженно пожевала губами и с жадностью припала к кубку.
— Лучше от неё избавиться сейчас, чем потом сожалеть о её намеренном или ненамеренном злодеянии