- Хуан, она меня ударила! – София указывает на меня. – Она показала свою истинную суть, имеет виды на нашего сына. Им с матерью нужно убраться отсюда.
Хуан молчит, пытаясь понять, что происходит.
- Им нужно убраться? – Артемис произносит сквозь зубы. – Как пять лет назад, мам? Когда ты угрожала Клаудии, чтобы она меня отвергла?
Я прекращаю дышать. Я рассказала ему это в пьяном угаре?
- О чем ты говоришь? – София выглядит загнанной в угол.
Артемис смотрит на отца.
- Ты знал об этом? – Хуан качает головой, Артемис снова смотрит на мать.
- Артемис, не знаю, какую лапшу тебе навешала эта девка, но я…
- Умолкни! – Его плечи поднимаются и опускаются при каждом яростном вдохе.
- Я не позволяю тебе так со мной разговаривать! Я твоя мать! Имей уважение!
- К черту уважение! Ты никогда не уважала эту семью, ни отца, ни братьев. Единственное, что ты сделала, угробила эту семью! Почему?! – Артемис подходит к ней гневными шагами. – Почему?!
Хуан делает шаг вперед.
- Артемис, нам всем нужно успокоиться.
- Нет, – Артемис рычит с покрасневшими глазами. – Я не могу больше молчать, не могу больше этого допускать. Ты, – его голос чуть срывается, - … ты так много отняла у меня. Из-за тебя мне пришлось взять на себя то, чего я не хотел, потому что я не мог оставить отца одного, не после всех перенесенных из-за тебя страданий. А теперь я узнаю, что ты отняла у меня даже девушку, которая всегда мне нравилась. Что мы тебе такого сделали, что ты старательно делаешь нас несчастными?
София поджимает губы, слезы текут по щекам.
- Я только озвучиваю то, что в этом доме никто не осмеливался сказать до этого момента, – он тяжело дышит. – Просто говорю правду. Почему нас никогда не было достаточно для тебя? Почему? Почему тебе нужно было искать чего-то большего в других мужчинах? Если ты так этого хотела, почему не оставила отца, чтобы он смог начать жить заново? Зачем ты обрекла нас годами наблюдать за тем, как он тонет в этой боли до такой степени, что стал настолько холодным, что его невозможно узнать?
Глаза Аполо наполняются слезами, и он отводит взгляд.
От ощутимой боли и отчаяния в голосе Артемиса у меня в груди все сжимается.
- Почему, мама?
И здесь, на глазах у всей семьи, две слезы стекают по щекам Артемиса. Я никогда не видела его настолько уязвимым, как будто он впервые открывает свою печаль и то, как тяжело ему приходилось.
Глаза Хуана также покраснели, наверное, от осознания того, как сильно его дети, молча, страдали.
- Артемис… - Начинает Хуан, но Артемис останавливает его рукой, не сводя глаз с матери.