Но тут появилась Марилица. И Вейлирия решила, что Нортон стал уделять той излишнее внимание. Особенно та весёлая поездка в книжную лавку. Она решила, что ничем не хуже какой-то безродной побродяжки с ребёнком. Через три дня после той поездки повариху пришлось уволить.
Около полуночи в мою спальню постучались. Я с удивлением обнаружила за дверью Петрикса.
— Сийра Лео, оденься и пройди в спальню Нортона, — приглашение было крайне неожиданным и прозвучало в тоне, не терпящем возражения.
Я быстро накинула платье и, недоумевая, поспешила в гостевое крыло к спальне Нортона, где застала пикантную картину. Бледный Нортон в лёгких домашних штанах и не застёгнутой рубашке удерживал замотанную в покрывало повариху. Никого больше не было. Но одна деталь кинулась в глаза. Простынь с красными пятнами. Вейлирия стояла, гордо задрав подбородок. А когда в спальню в сопровождении Петрикса вошла Марилица, победно посмотрела на женщину.
Я не знала, что и подумать. Нортон лишил повариху девственности, а теперь, подставляя себя, выставил на обозрение, собрав свидетелей? Бред собачий!
— Приглашаю вас в свидетели, — заговорил Нортон, кипя и еле сдерживаясь. — Эта женщина проникла в мою спальню, чтобы подставить меня с целью замужества. Сразу скажу, чтобы вы ничего плохого не подумали — я чист, и между нами ничего не было. Я вышел из ванной, а у меня на кровати лежит обнажённый подарочек.
— Как она собиралась только провернуть это дело?
— Это я ещё не выпил взвара с дурманом. Месяц назад я переболел магическим истощением и на ночь пью укрепляющий взвар, который готовит повар. У меня он был с собой, но закончился. Я попросил, — Нортон брезгливо переморщился, — вот её приготовить и принести, поставив кружку в гостиной. Она же, услужливо, поставила на тумбочку возле кровати. Если бы я выпил это зелье, то не смог бы вести себя адекватно, потеряв над собой контроль. Марилица, мне известно, что ты можешь определить, чья это кровь.
Марилица прошла к кровати, провела рукой над пятнами и, усмехнувшись, сообщила:
— Я не знаю, чья это кровь, но только не человеческая.
Вейлирия уже не смотрела на Марилицу с видом победительницы, она смотрела на неё, как на заклятого врага. А тут ещё и Милли нарисовалась.
— Вот, не зря маммия не доверяла тебе. Она сразу про тебя всё поняла, когда ещё договор подписывали.
Теперь уже зло смотрели и на меня.
— Эх, Вейлирия, я же предупреждала тебя, чтобы ты не лезла к парням. На что ты надеялась, идя в спальню к трезвому мужчине? На дурман? Выпьет, не глядя, тебя не заметив? Или думала, что он обрадуется подарку в постели и накинется на тебя, как голодный на кусок мяса? Сама же удивлялась, что они слишком серьёзные. Так у них служба такая, — с укоризной выговорила я поварихе.