На сегодня с покупками управились. Мне с Милли ещё надо платья заказать для аудиенции. Вот завтра и закажем. А сегодня поездок хватит. Коляску обкатали. Нору опять пустили пастись в саду по настоянию садовника. Нортон с Петриксом, строго-настрого наказав нам за ворота не выходить, отправились на службу — появилось срочное дело. Милли с Варьяном решили изучить цокольный этаж, прихватив переноску с леопольками. Я же занялась хозяйственными делами.
Достала из кошёлки мешочек с семенным мусором и направилась на поиски садовника. Его я обнаружила со стороны торца здания за зарослью кустов бывшей живой изгороди. Ярод занимался прополкой.
Трава по воле садовника вылезала из земли с чистыми корнями и укладывалась в копну, земля взрыхлялась. Уже была очищена и взрыхлена приличная площадь.
— Стоп-стоп-стоп! — крикнула я, останавливая прополку, увидев, как из земли был выдернут шикарный куст какого-то лопухастого бордового растения. — Это что за растение? — спросила, опознав свёклу мангольд.
— О, сийра Лео! Зачем так кричишь? Сбила мне настрой. Снова надо заклинание произносить, — выговорил мне Ярод.
— Извини, пожалуйста. Здесь огород был? — спросила, осматриваясь.
— Он самый. Вон, как заросло всё. Что хотела-то?
— Вот этой травы много тут? — показала на мангольд.
Куст действительно шикарен. Большие (в сравнении с земной огородной культурой мангольд раза в три-четыре больше) бугристо-мятые мясистые листья с тёмно бордовыми черешками в четыре моих пальца толщиной и такими же тёмными прожилками и пятнами. Собраны в мощную розетку на сравнительно некрупном корнеплоде, примерно с мой кулак, в форме репы, таким же приплюснутым, с «бородой» корней.
— Бураковки-то? Да хватает. Развелось, окаянной, — пожаловался сокрушённо. — Этот-то куст нынче семена даст. И молодых много попадается.
— Ярод, ты молодые, не удаляй. И один старый оставь на семена.
— Зачем тебе?
— Похлёбку варить будем, борщ называется. А что ещё осталось от старых посадок?
— Вот. Слезоточник, — Ярод показал на разросшееся гнездо лука. — В первый год посева вырастает крупная головка, — показал величину луковицы, что я у Рэда видела. — На следующий год, если не убрать, разделится на две помельче. Одна стрелку семенную выпустит. За нынешнее лето каждая головка поделится на две. Их уже вон, шестнадцать штук наметилось.
— А если проредить и оставить две головки? Крупные вырастут?
— Так и сделаю, как только поделится и стрелки наметятся. Стрелок на весь огород две-три оставлю. Так значит бураковку не удалять?
— Нет. Ярод, у меня вот семена есть. Их бы посеять. Лесовой Рэдвурд Пэттрэйзер сказал, что все всхожие, успеют вырасти и вызреть до зимы.