Прежде чем лечь спать, я вынула из кошёлки, завёрнутые в салфетку, огурец и помидорину. Как научил меня Рэд, салфетку встряхнула, рассеивая стазис, и снова завернув в неё для дозаривания семенники, положила на подоконник в спальне. Нынче не успеем посеять, так семена промою, до весны долежат.
Для пошива платьев для аудиенции поехали в другой квартал. Командовал «парадом» Нортон. Там и позавтракали предварительно в ресторанчике рядом с пошивочной мастерской с гордым земным названием «Ателье Бэтти и Лиззи». Надпись была начертана местными, но очень вычурными буквами, что я и прочесть-то не смогла. Не то, чтобы прочесть — читать-то я не умею, а просто понимаю, что написано. Мир переводит. А с такими загогулинами мир заморачиваться не стал. Милли название мне прочла.
— Хозяйки этой мастерской сёстры-двойняшки, — начал объяснять Нортон. — У них не одна мастерская в городе. С ними в юности произошёл обмен душ. Им было по восемнадцать лет. А в них попали души тридцатилетних незамужних женщин, подруг. Они тоже с Земли, но не русские. Стеф говорил, что они фран-цуз-ские души. Информация эта секретная и сообщаю её я только тебе. Когда они занялись пошивом одежды, взяли себе эти странные имена — Бэтти и Лиззи. И их трудно различить. А ещё они называют себя странным словом — кутюрье.
— Когда они попали?
— Семьдесят лет назад.
Я присвистнула. То я смотрю, что на женщинах одежда земной моды примерно тридцатых-пятидесятых годов. Пятидесятых-то точно. Помню же, как одевались родители. Папа у меня был немного франтом. И кинофильмы способствовали продвижению моды в деревню. Мама выписывала журнал «Крестьянка», а там были вкладыши с выкройками в полный рост и рисунками моделей. Получать по почте стала с тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года. Шила себе и нам с Юлькой, сестрой моей старшей, модные обновки. Да и соседке не отказывала. А ещё у неё книжка была из Ленинграда от сестры старшей привезённая, когда они с отцом в гости ездили, где-то в году пятьдесят шестом. Точно-то запамятовала. Книжка старая, ещё довоенного года выпуска. Но ценна тем, что в ней было описано, как правильно обмеры произвести, выкройку построить, на ткани разместить. Ну и рисунки моделей женской и мужской одежды. Ещё довоенной.
Я к шитью относилась ровно. Моя душенька к животным тянулась. Но машинку освоила и при нужде могла шторки, простынь подрубить, сшить наволочки на подушки, пододеяльник. Из одёжек только распашонки шила да юбки на резинке, фартуки. На большее у меня руки не поднимались. А Юлька и вовсе только с магазина одеваться любила. Книжка-то по крою и шитью досталась по наследству Валюшке, старшенькой нашей, какую я с месячного возраста вынянчила, вырастила и воспитала. Она на портниху выучилась. Сначала в областном центре в магазине тканей закройщицей работала, а когда родила, переехала с мужем и дитём новорожденным к нам, в райцентр. Стала работать в ателье службы быта. Во время перестройки Валюшка не растерялась, ателье к рукам прибрала. А книжка-раритет у неё так и хранится. Вот какие воспоминания навеяло.