— Женщина, которая держит свое слово, редкая ценность, — похвалил мою скорость магистр. — Что ж, продолжим нашу незатейливую тренировку, если вы не возражаете?
Я не возражала. И на этот раз Арбери позвал меня к окну.
Там внизу оказался замковый двор. Мощеная площадка с несколькими постройками. Ничего удивительного для земного взгляда, если не брать в расчет обитателей замка и его окрестностей.
Несколько женщин что-то варили в огромных чанах, а мужчины подносили им охапками какой-то вечно-зеленый кустарник, с виду напоминающий можжевельник. На пологом склоне устроили снежную горку, с которой, как в моем детстве, каталась ребятня. Сновали слуги, о чем-то разговаривали две, судя по светлым косынкам и передникам, кухарки.
Прозаично? Вполне. Если бы не одно но. У каждого за спиной были сложенные плащом крылья. Малыши, скатившись с горы, расправляли их и взлетали на вершину, чтобы снова повторить веселый маневр. Какая, в сущности, разница, арс или человек? Главное, поступать по совести, не мешать жить другим и никогда… никогда не давать себя в обиду!
— Что вы видите, леди? — спросил старичок. Он стоял совсем рядом и по-прежнему очень тепло мне улыбался.
— Арсов? — уточнила я. Мало ли, что имел в виду док.
— Любое живое существо — это будущий больной. К сожалению, никто не вечен, а организм подобен механизму, детали которого постепенно с течением времени изнашиваются. Правда, твой предок утверждал, что жить можно вечно, и даже грозился доказать это. Но потом началась война, и стало не до бесконечной жизни.
Очень хотелось расспросить про войну, но сейчас момент был не подходящий.
— Вы, наверное, думаете, зачем я заставляю вас смотреть в окно? Исключительно, чтобы тренировать ваш дар. Я бы хотел, чтобы вы внимательно посмотрели на каждого жителя и сказали мне, какой недуг их тревожит.
Вот это вопрос! Конечно, опытный врач может найти симптомы некоторых болезней и без анализов, но нужен хотя бы визуальный осмотр, беседа с пациентом, сбор анамнеза. В конце концов, я ведь не компьютерный томограф.
Однако спорить не стала. Недавние травмы заметила почти сразу. Мужчина старался не нагружать левую руку, один из мальчишек прихрамывал. Женщина у чанов едва шевелила пальцами. Судя по тому, как она морщилась при этом, боль была сильная.
Я говорила о своих наблюдениях магистру, он щурился, кивал, пояснял и хвалил. Сама того не замечая, я стала чувствовать чужую боль, а может и видеть. Она расплывалась красным пульсирующим пятном на теле, становясь заметной для моего дара.
— Что ты можешь сказать вон про того здоровяка у дровяного сарая? — спросил док.