Старшая кикимора, как будто услышала нас, улыбнулась сообразительной болотнице.
- Итак, дети мои. – Едва она заговорила, шум стих, уступая место мертвой тишине. Да уж, кикимор боялись, пусть даже и не стопроцентных. Или это предмет так влиял на дисциплину? Наверное, второе было вернее. Ибо преподавательница подошла к застекленному шкафу, открыла дверцу и призывно махнула адептам.
- Все, что вы найдете здесь, вы можете использовать для приготовления своего зелья. Работаем в парах, также в парах будете оттирать следы своих побед, а потому рекомендую экспериментировать с умом. Для тех, кто не хочет творить, на доске, – женщина кивнула на зеленную поверхность, на которой проступали слова, – рецепт. На совершение вашего черного дела, у вас есть час. Приступаем, и да прибудет с вами мудрость. – На последних словах она хихикнула, показывая, как она относится к нашей «мудрости».
Вита сорвалась с места, вступая в битву за ингредиенты, я же замерла над нашим котлом, разглядывая его глубину и рассуждая, из чего он сделан. Увы, курса металлургии в школе не читали, и из всего многообразия мне шел на ум только чугун.
Битва за ингредиенты набирала обороты: у шкафа толпились возбужденные адепты, желающие оттяпать у других, если не нос, то редкую составляющую. По этому аншлагу я поняла, что такое предмет, как «практическое ядоделание» известен многим и, судя по остервенению, преподавался дома с пеленок.
Под шумок в аудиторию проник Джейс, кивнул преподавательнице, которая с осуждение покачала головой, сложив руки на груди. Болотник состроил извиняющую рожицу и быстренько поднялся ко мне.
- Битва за урожай?
- Ага, только кукурузы не хватает, – не выдержала я. Болотник странно на меня посмотрел, но промолчал, разводя огонь под котлом. Я повторила его действия, запоминая последовательность. А насколько было бы легче, если бы выдали просто спички! Честно, когда два порошка заискрили, среагировав друг с другом, я отшатнулась, и только стенка за спиной не дала мне позорно бухнуться на попу. Затылок заботы не оценил и теперь ныл, ушибленный. – Что Ройтен хотел?
- Проораться, – подмигнул мне парень. – Ну еще отработку дать. Хотел. Посмотрел на меня и передумал. Имущество академии для него оказалось слишком ценным и невоспроизводимым, а потому меня отпустили на все четыре, приказав написать тридцать раз «я раскаиваюсь» и сдать ему на следующей паре.
- Изверг! – посочувствовала я. Учитывая, какое наказание дали болотнику, я предположила, что мне дали бы похожее и хоть я не собиралась нарушать дисциплину, следовало подготовиться заранее. Сегодня же найду жертву с лингвистическим будущим и буду делать из него или нее педагога.