Поднявшись с кровати, в огромные стеклянные окна увидел уличный фонарь, а на асфальтовую дорогу перед домой красиво падал первый снег. Первый снег в сентябре? Удивительно, впервые на памяти. Это тоже неплохое зрелище. Белые пятна на черном смотрелись красиво и не понять, кто кого поглощал? Тьма — белый или белый — тьму?
Извечная загадка, не поддающаяся разгадке.
Это моя комната с детства, но с недавних пор здесь появлялся редко.
Накинул шорты, предварительно выудив из длинного шкафа-купе. Футболку набросил на голое тело и пошел умываться: волосы и лицо намочил с целью взбодриться. В зеркале отчетливо просматривались опухшие веки и красные полопавшиеся капилляры на белках глаз. Я мягко говоря напоминал «красавчика», немудрено, что каждый второй считал алкоголиком или наркоманом.
На кухне нашел своих женщин, одна сидела на стуле в цветастом сарафане и смотрела, склонив белокурую голову к себе на колени. Покаянно. Признавала себя неправой из-за вторжения на частую территорию — комнату.
Обреченно вздохнув, громко произнес:
— Иди, включай красавицу! — махнул на дверь. Анжела, не поверив услышанному, подняла глаза, заулыбалась как будто ей подарили килограмм дорогих, вкусных лакомств. — Я скоро буду, с твоей мамой только поговорю.
Сестра возле плиты жарила что-то вкусное. На запах определилась картошка — это другой разговор. Уселся за стол, локти поставил на поверхность и подпер кулаками щеки.
— Прекрасная Елена, жрать хочу! — а потом спросил, отметив, изменения в сестре — она убрала темные пряди волос в пучок и надела черные, спортивные, теплые штаны, а сверху водолазку. — Куда собралась?
— Смена. Посидишь с Анжелой или вызвать няню? — сестра наморщила свой мышиный нос. Сразу дала понять, что второй вариант ей крайне не подходит, как впрочем и мне.
— Только посторонних не хватало, — буркнул, в сотый раз зевая.
Тогда же мне поставили огромную тарелку с жаренной картошкой и куском сочной говядины с кровью. В процессе еды вилкой едва не ткнул себе глаз.
— Поздравь с тридцать первым приводом к Карателям! — засмеялся сам над шуткой. Сестра не разделила оптимизма и юмора, скептически осматривала мое лицо. Обеспокоенно на предмет ушибов или ссадин. Не туда смотрела, радость моя, у меня не лицо, а тело — один сплошной синяк.
Руки убрал от тарелки и сложил под грудью, улыбаться больше не хотелось. Приступил к оценке слабого объекта перед собой.
Жалостливая слишком сестра, такая мягкая… Может, рождение дочери в свое время на нее повлияло и сделало тряпкой? Вот этим созданием — бедной сироткой. Брови хмурила, губы поджимала. Страстно мечтала что-то сказать в мой адрес, но боялась или знала — не послушаю.