— Я сказала керну Порицкому, что сегодня тебя лучше не тревожить. Так что если и придут, то завтра, — успокоила меня Быстрова. — А за жрецом я сейчас кого-то пошлю.
— Спасибо вам, — искренне поблагодарила, понимая, что никогда не забуду того, что эта женщина для меня сделала.
Для чужого, в сущности, человека, от которого отвернулись самые близкие. Надеюсь, что однажды смогу достойно ее отблагодарить.
Жрец, к моему удивлению, внешне ничем не отличался от обычного человека. Никакой сутаны, мантии или чего-то подобного, что бы как-то отличало его из толпы. На нем был светлый костюм в полосочку. Впрочем, может, они в храмах и носят какое-то специальное облачение, а в обычной жизни считают это излишним.
Внешность тоже ничем непримечательная: слегка полноватый мужчина лет шестидесяти, коротко стриженный, кое-где в темных прядях виднеется седина. Черты лица грубоватые, но приятные. Может, из-за доброжелательной улыбки, что их смягчает. Но впечатление обычности улетучивалось в один миг, стоило заглянуть в его серые глаза. Взгляд их был настолько пронзительный, словно проникающий в самую душу, что я немедленно ощутила себя сканируемой рентгеном. Поежилась и первой отвела взгляд. Казалось, он уже сейчас знает все, что я так отчаянно пытаюсь от него скрыть.
Доктор Быстрова, назвав мое имя жрецу, представила мне и его:
— Леночка, это озаренный Силантий.
Я едва удержалась от недоуменного возгласа, услышав такое представление. Потом догадалась, что, видимо, так в Арте принято обращаться к жрецам. Это как у нас «отче» или «преподобный». Надо бы запомнить, чтобы не ляпнуть что-то более мне привычное.
— Что тебя так удивило, дитя? — заставил меня вздрогнуть вопрос Силантия, внимательно следящего за мной.
Неужели мои эмоции настолько очевидны? Или для него прочесть меня ничего не стоит?
— Не бойся, — ласково сказал он, без труда догадавшись о том, что я почувствовала, чем лишь прибавил паники.
Я уже жалела, что согласилась на эту авантюру, и рисовала себе самое страшное развитие событий.
Силантий покачал головой и мягко обратился к Надежде:
— Вы не могла бы выйти ненадолго?
— Конечно, — доктор бросила на меня ободряющий взгляд и удалилась, оставив на растерзание менталисту.
Воцарилась напряженная тишина, во время которой я боялась и глаза поднять на жреца, но чувствовала, что он меня рассматривает. Первым нарушил молчание именно Силантий:
— Надежда сказала, что ты многое не помнишь из прежней жизни. Подозревает, что причина психологическая. В таких случаях ментальная магия может помочь преодолеть барьер, установленный подсознанием. Но для этого ты сама должна захотеть помочь мне. Не хотелось бы повредить тебе еще больше, если стану врываться в твою психику без разрешения. Я чувствую, что ты меня боишься и не доверяешь. И поэтому вряд ли мое воздействие принесет пользу.