Вздыхает.
– Вот почему с тобой так тяжело?...
– Я тебя больше не обременяю. До вечера забери свои вещи. Потом ключи от моей квартиры – на стол.
– Нет.
– Значит, поменяю замки. Делов-то, – пожимаю плечами.
– Ната, ты же понимаешь, никогда ничего не было… – переплетает пальцы в замок и кладёт руки на стол перед собой, – К чему этот концерт?
– Кирилл, я в подобном ключе с тобой вообще разговаривать не буду… Мне больше нечего тебе сказать, – стараюсь говорить спокойно.
– А мне есть! – резко поднимается, обходит стол, разворачивает моё кресло и, буквально, выдёргивает меня из него.
– Пусти! – пытаюсь вывернуться.
– И не подумаю, – перемещает руку мне на поясницу, вжимая в себя сильнее, – Ты хоть понимаешь, что я пережил, пока тебя не было?! М?
– И знать не хочу! Иди к чёрту, Кир! – дёргаюсь изо всех сил. Ничего не получается.
Слышу его тихий смех.
– Ната-Ната, ну где тебе со мной тягаться. Прекрати, пожалуйста. Ты же только меня распаляешь, – и толкается в меня стояком, – Почему ты решила сбежать? М?
– Рожу твою лицезреть надоело! Кир, отпусти! – он разворачивает меня и толкает к стене. Хватает мои руки, ставит на стену, и накрывает своими тёплыми ладонями. Прижимает всем телом так, что дышать трудно.
– Не отпущу, пока не поговорим. А потом поедем домой, и ты ответишь за все эти дни, что я пережил без тебя. За каждый чёртов день, когда я сдыхал в одиночестве!
Чувствую его губы на своей шее. Одна рука ложится на живот и пытается сжать в кулак мою юбку. Бляяяя… Тело откликается на эти его несанкционированные действия.
– Не о чем говорить! Ты меня разочаровал, Игнатьев! – шиплю.
– А я тебя снова очарую! – усмехается в шею, обжигает дыханием, запуская толпы мурашек.
– Да, отпусти ты! Взяли моду меня к стене прижимать! Я вам что, подушка для тисканья?! – со всей силы вдавливаю каблук в его дорогущие туфли из мягкой кожи. Я не заигрываю с ним, не стараюсь его распалить. Я действительно хочу вырваться.
Кирилл шипит, отпускает меня, отступая на шаг. Возмущается:
– С ума сошла?! – трёт носок туфли о щиколотку. А вот так тебе и надо!
– Не смей меня трогать! Понял? – говорю, тяжело дыша. Вся эта потсовка с неравным по силе противником вымотала.
– Не понял! С каких пор ты стала истеричкой?! Мы можем просто поговорить? – глаза Кирилла темнеют.
– О, да! Это же так просто – поговорить. Да? Гор вот тоже всё твердит: «Давай поговорим» да «Давай поговорим». Достали! Не хочу говорить! Не хочу слушать!
– Ах, так! – снова оказываюсь в плену сильных рук, – Я тоже болтать не люблю, – впивается в губы грубым поцелуем.