— Может оттого, что ты больше не альвис? — пробурчал тихо парень.
Он осторожно заглядывал в двери, встречающиеся по пути. Ему попадались кладовые, пустые комнаты или с тюфяками, на которых кто-то спал. А потом он увидел её.
Сибель склонилась над ногой лежащего на скамье парня и разматывала окровавленную тряпицу. Рядом стоял стол со склянками и пузырьками, вокруг которых суетилась девушка постарше. У дальней стены переговаривались двое вооружённых мечами мужчин, судя по гоготу — травили друг другу пиратские анекдоты.
— Псс-с! — тихо позвал Ярослав. Сибель оглянулась и недоумённо уставилась на него.
Он махнул рукой, чтобы она подошла ближе. Но ведьма недоумённо покачала головой, покосилась на стражников и вернулась к работе. Раненый громко застонал, охранники перестали смеяться.
— Эй! Ты кто такой? — окликнул один из них.
Ярослав отскочил за ближайший поворот.
— Ещё раз увижу здесь — хребет поломаю, — донеслось ему в спину.
Затем он услышал, как захлопнулась дверь, заскрежетал ключ в замке, а стражники по ту сторону стали переговариваться:
— Чего там, Стокс?
— Да малец какой-то. За бабами, походу, пришёл подглядывать.
— Ну Кайла-то ничё такая, я б и сам на нее поглядел… В укромном уголке и без одежды.
В комнате вновь разразился мужской гогот.
Ярослав запоминал обратную дорогу, считал повороты, приглядывался к портретам, висящим на стенах. Фабиану он ждал, где и велено — возле арены, где тренировались участники боёв. В очередной раз на него накатило неверие, что он действительно застрял в дремуче-средневековом мире и в хлипком женском теле.
— «Вот если сейчас вдруг открою глаза, увижу родной потолок и пойму, что всё это нескончаемый кошмар, дурной сон — книгу напишу. Вот точно! Обещаю».
Он крепко зажмурился, а потом… чуда не случилось. Странный мир никуда не исчез. Зато из коридора выползла фигура альвиса. Выглядела Фабиана весьма потрёпанной.
— Что…
— Уведи меня отсюда, — прошелестела она.
И только отойдя на безопасное расстояние от здания ям и замка Крэйга, свернув с тракта в густые заросли, альвис тяжело опустился на землю, утянул за собой Ярослава, уткнулся ему в грудь и разрыдался.
— Фабиана, тише-тише. Что случилось?
Ярослав поглаживал альвиса по спине, шептал ободряющие слова и чувствовал себя отвратительно. Он не любил женские истерики, а мужские — и вовсе никогда не видел.
— Давай поменяемся, а? — ныла девушка, — верни мне моё тело-о-о. Мне так плохо-о-о. Всё боли-ит. Он меня изби-ил. А я же девушка. Меня бить нельзя-я-я. Меня защищать надо, оберегать, люби-и-ить…
— Ты вернёшься в своё тело, а я — домой. Нам бы только ведьму нашу добыть. Что сказал Озирис?