* * *
[Свободные морские просторы, «Рассветный луч» / Ярослав Власов]
— Raasmiou naasliolerii! — взревел Ярослав, вкладывая в древнее заклятие всю свою злость.
Альвисское слово отбросило Джоела в противоположный конец комнаты, пробило им деревянную стену, остатки которой на него же с грохотом и обрушились.
Ярослав молча глядел в потолок. Собственные воспоминания перенесли его в тринадцатилетний возраст. Стояла сентябрьская суббота. Солнце пробивалось сквозь хмурые тучи и пышные кроны парковых сосен, но не грело, не радовало. К фигурной металлической стеле влюбленные привязывали красные ленточки. Невеста заливисто смеялась, запрокидывая голову и ловя кожей рассеянные молекулы влажного воздуха. Жених украдкой от новоиспечённой тещи попивал шампанское. Ярослав стоял на другом конце парка и ненавидел их всех, их праздник, их радость. Рядом пыхтел Вовка, выравнивая лопатой холмик земли, что стал последним домом для Черныша. В тот день, стоя с пустым поводком, Ярослав впервые узнал, что такое боль утраты. В тот день он плакал в последний раз. Чертовски хотелось плакать и сейчас, лежа неизвестно где, неизвестно в чьём теле.
— Долбанная криворукая ведьма! — Ярослав вскочил с койки, но тут же согнулся пополам. Голова закружилась, а к горлу подступила тошнота. Он упёрся ладонями в колени и закряхтел, ощущая себя стариком, разбитым радикулитом. — Дерьмо собачье!
Перебрав все русские матерные слова, Ярослав незаметно для себя перешёл на альвисские ругательства, заполнивших каюту шипящей мелодичностью звучания.
— Так, корабль — ясно. Не «Хвост дракона» — видно. Бабское тело — это полный звездец! — озвучивал он вслух факты.
Ярослав одернул скособоченную рубаху, заправил её в брюки и вышел из каюты. Разруха, царившая вокруг, ему определённо не нравилась. В соседней комнате он увидел мёртвого парня, в следующей каюте — тоже.
— Какого чёрта?!
Среди обломков на полу он отыскал увесистую перекладину и перехватил её на манер биты. Новое тело мало того, что ощущалось болезненно и опустошенно, так ещё и вызывало адовый дискомфорт. Ярослав расправил плечи, но привычного роста это ему не прибавило. Больше всего ему хотелось сейчас оказаться в своей комнате, бесформенно растечься по родной «икеевской» кровати и спать, спать, спать.
Беззвучно проматерившись, он осторожно выбрался на раскуроченную палубу. Всё оказалось ещё хуже, чем внизу.
— Просто офигенно, — тихо пробурчал Ярослав, — какие ещё сюрпризы будут?
Осторожно ступая, он двинулся в сторону кормы, откуда доносились обрывки разговора. Гнусавый бас то и дело поминал бездну и просил пустить ветер. Ответы собеседника были хриплыми и невразумительными. Нити диалога складывались в уме Ярослава в бестолковый пазл.