— Да не суетись ты… — вздохнул, поднимаясь. — Не моя очередь.
— Моя, — рыкнул громила и вышел в свет. — Топайте отсюда.
— Командиров развелось, — сказал кто-то язвительно из темноты. — Как сладенькая, так, значит, твоя?
— Хочешь возразить? — уточнил верзила язвительно, а ответа не последовало. — Я так и думал, — ухмыльнулся самодовольно и спросил у мужчины, что сидел рядом со мной: — Ещё вопросы будут?
— Я все, — поднял тот руки в воздух. — Забирай.
Он наклонился и схватился за веревки на моих руках, а потом с силой выдернул меня с дивана, поставив на бетонный пол. Было больно, на глазах навернулись слёзы, а он сказал с презрением:
— Ты же не рассчитывала, что просто выйдешь отсюда, да?
Я всхлипнула, а он присел и перекинул меня через плечо, отвесив смачный шлепок по пятой точке, от которого наверняка останется синяк, и тут же куда-то зашагал. Я слышала вслед смешки, но даже не пыталась осмотреться, уткнувшись носом куда-то в его поясницу. Скрипнула дверь и стало очень холодно, я мгновенно покрылась мурашками, но хотя бы знала — мы на улице. Ещё через пару минут он бросил меня на заднее сиденье машины, захлопнул дверь, а сам сел за руль, неспешно тронувшись.
— Так это не за тобой должны были прийти, а за мной, — хмыкнула с заднего сиденья.
— Оба варианта, — ответил сквозь зубы. Проехал пару километров по какой-то просёлочной дороге и свернул на развилке, объезжая поле. Через десять минут тряски остановился и обернулся назад, не глуша мотор. — Почему обо мне не рассказала?
— Не спрашивали, — ответила хмуро и отвернулась к окну, за которым ровным счетом ничего не было видно, не считая снега.
— Почему соврала о его состоянии?
— Не знаю, ясно? — огрызнулась, проворачивая голову. — Как пришло в голову, так и сказала.
— Ты всегда выдаёшь то, что в голове? — усмехнулся, посмотрев на мои волосы, точнее, на их цвет.
— Да, я тупая блондинка, — кивнула серьезно. — Дальше что? Развяжешь или так в сугроб кинешь?
— Очень хочется вышвырнуть прямо так, — сказал медленно.
— Давай помогу, — фыркнула и начала перемещаться поближе к двери, а он раздраженно выдохнул и удержал за плечо.
— Сейчас, — сказал резко. Слазил в бардачок, достал нож и разрезал веревки на руках. Я отвернулась, пряча запылавшее от его прикосновений лицо, а он сказал: — Просунь ноги вперёд, — я задрала их на подлокотник, он быстро снял путы и убрал нож, положив руки на руль и приказав: — Убери, мешают.
Я медленно вернулась в исходную, ожидая, что он поедет дальше, но он продолжал сидеть, схватившись за руль, ещё минут десять, а после двинулся дальше.