– Не пистолет тебе, а по заднице настучать.
– Так и настучите! – яростно–весело отозвалась Ксюха, вскочила со стула и, опершись руками о стол, задрала юбку.
– Так думаешь, не настучу?! – так и взвился я. В запале, шлепнул по ее попке, обтянутой ажурными трусиками.
– Ой, не так сильно! – взвизгнула Ксюшка. – Больно же…
Я добавил. Но уже, не так сильно. А дальше… Мои руки стали действовать как бы сами по себе, сминая трусики и, приспуская невесомую ткань вниз. «Осторожно…» – только и сказала Ксюшка, стряхивая интимную деталь с туфельки...
Может, будь это в другое время и не при таких обстоятельствах, то я помнил бы о табу –«учитель–ученица» и, неважно, что ученица уже давным–давно закончила школу. Видимо, такая «разрядка» потребовалась нам обоим. Ну, а кто бы из мужчинустоял, если он не Боря Моисеев?
– А вы мои трусики порвали, – обличительно заявила Ксюшка, приводя себя в порядок.
– Прости, – потупился я. – И за трусики и… вообще…
– Дурак вы, Олег Васильевич, – улыбнулась Ксюшка. Подошла ко мне, нежно поцеловала, прижалась и шепнула в ухо: – А мне понравилось…
– Врешь ведь, – усмехнулся я. – Старый я уже…
– А вы и не старый… Самое смешное, что вы сейчас кажетесь моложе, чем тогда, когда я в школе училась. А ведь вам тогда лет тридцать пять было?
Еще бы. Мне самому в семнадцать, да и в двадцать лет, все, кто был старше тридцати, казался глубокими стариками. Зато – после сорока стали казаться детьми все, кому еще нет тридцати…
– Ксюш, а ты на меня не сердишься? – осторожно поинтересовался я, обнимая девушку за талию.
– Я ж говорю, дурак вы, Олег Васильевич, – ответила Ксюша, обхватывая меня за шею и целую в губы. Оторвавшись, лукаво улыбнулась: – Ну, если бы я сама не хотела, как бы вы меня заставили?