Кен запретил мне. Он доказал, что это слишком опасно. Несомненно, храм, после всех наших эскапад под его крышей, сейчас охраняется более чем тщательно, и у меня будет лишь один шанс на тысячу, что я выберусь оттуда живым. Кен также заметил, что не следует думать, будто священники знают способ вернуть мозг в тело, что они вообще пытаются найти его. Быть заключенным в цилиндр и являлось вершиной амбиций марсианских священнослужителей. Это означало вечную жизнь — то, что ими больше всего и ценилось. Даже если, подчеркнул Кен, они в принципе могут найти решение этой сложной задачи, они не станут ею заниматься, поскольку жизнь в цилиндре кажется им самым лучшим способом существования. Я был вынужден согласиться с ним.
А еще я понял, что Кен просто боится одиночества. Он очень болезненно ощущал свою беспомощность. Он слишком зависел от меня. Кена пугала мысль о том, что, оставленный хоть на какое-то время на произвол судьбы, он тут же снова окажется в руках марсиан. Я вздрогнул, только представив, что может случиться с ним, если марсиане снова доберутся до него.
Сперва мне было жутковато разговаривать с мозгом моего друга, заключенным в прозрачный цилиндр, но, понимая, что нет иного выхода, кроме как раз и навсегда примириться с таким положением дел, мы смогли продолжать поддерживать отношения по-прежнему. Кен подшучивал над своей беспомощностью, пока я наконец не сумел абстрагироваться от того, что он уже немного не тот Кеннет Смит, которого я знал раньше, что он уже не совсем человек.
Я поел и только-только сунул в зубы послеобеденную сигарету, как мой друг окликнул меня. Я бросился к цилиндру.
— Что случилось, Кен?
— Посмотри туда, Боб. Прямо передо мной, ну, там, где я только и могу что-то увидеть. Я пытаюсь понять, есть там что-нибудь или нет. Я бы поклялся, что видел какое-то белое пятно. Прямо между теми двумя холмами, где садится солнце.
Я напряг зрение, но передо мной по-прежнему расстилалась лишь голая пустыня. Я так ему и сказал.
— Там что-то странное, — продолжал Кен, — Я уверен, что я видел нечто странное. Похоже на необычное строение. Возможно, мои чувства как-то искажает эта посудина. С другой стороны, я многие возможности потерял, и те, что остались, скорее всего, начинают развиваться. Я смотрю на эту штуку уже какое-то время и, пожалуй, поручусь, что это не плод моего воображения.
— Но откуда может здесь, посреди пустыни, в добрых пяти сотнях миль от ближайшего жилья, взяться какое-то здание?
— Я не знаю, — ответил Кен, — Это старая планета. Здесь много непонятных вещей. Достань Тарсуса-Эгбо и подключи его. Он, наверное, за все эти годы, проведенные в цилиндре, стал видеть куда лучше самого глазастого орла. Если моя теория верна, он сможет нам помочь.