– Чего тут думать-то? – надулся Андрей. – Ты учти: такие мужики, как я, на дороге не валяются.
Напрасно он переживал. Уже через неделю мое сердце нокаутировало здравый смысл, и в воскресенье вечером я решила, что хочу замуж. Телефон у Андрея не отвечал, а я боялась, что до понедельника могу и передумать, поэтому купила в магазине торт и отправилась к Лаптеву домой.
Обычно после девяти маршрутку в нашем городе не дождешься, но в тот вечер мне повезло: газелька подползла к остановке сразу, как я начала замерзать. Я посчитала это знаком свыше: «Долой сомнения! Впереди – счастливая семейная жизнь», – и воспряла духом.
Когда я вылезла из маршрутки напротив Андреевой девятиэтажки, энтузиазма стало еще больше. Окна спальни Лаптева мерцали слабым светом, и это значило, что Андрей дома, а не свалил куда-то с друзьями, как я боялась. Вот она – рука судьбы! С улыбкой до ушей я ринулась в подъезд. Там было темно, и я, кажется, наступила на кота, по крайней мере вопль, внезапно огласивший округу, походил на кошачий. Оправившись от шока, я нащупала кнопку лифта, и подъезд огласило равномерное гудение. Еще один добрый знак! Лифт у Лаптева работал не часто.
«Ну и пусть Андрей пока не интересуется моей дочерью, это легко исправить, – думала я, по пути наверх разглядывая себя в зеркальные стены лифта. – Я ведь не просто училка иностранного, у меня дополнительная специальность – психолог, правда школьный, но ничего, психология-то у всех одинаковая. Дайте мне две недели, и отношения у меня в семье будут – залюбуешься».
Как только я вышла из лифта на пятом этаже, до моих ушей донеслись отчетливые женские стоны. Кому-то плохо? Я огляделась, судорожно припоминая, как оказывать первую помощь при травмах. На площадке никого не было, а странные звуки вроде бы доносились из квартиры Андрея. Я подошла к двери Лаптева и прижалась ухом к ледяному металлу – сомнений не осталось: стонали именно у Андрея. Я несколько растерялась. На этаже пахло тушеной капустой и старыми носками, тускло мигала, потрескивала старая лампочка, а я переминалась с ноги на ногу и теребила ворот джинсовой куртки. А потом меня осенило: «Наверное, Андрей смотрит кино! Эротическое!»
Я сунула торт под мышку и дважды нажала на кнопку звонка. Ничего. Я постучала по косяку. Потом снова позвонила. Звуки за дверью стихли, но открывать Андрей не спешил. Я прижала звонок ладонью и одновременно стала пинать дверь ногой. Мне надо было немедленно узнать происхождение стонов, чтобы успокоиться.
Через полторы минуты непрекращающейся звуковой атаки в коридоре квартиры послышались шаги, и дверь распахнулась.