– Какая же упрямая! – не то упрекнул, не то восхитился князь. – И мстительная! Ничего умнее не придумала, как деревья посадить?
– Да они сами… – развела руками. – Понятия не имею, что за сорт и почему им наша местность так полюбилась. Загадка природы, вот.
Хихикнула почти незаметно и вернула на лицо строгое выражение. Настроение стало лучше некуда. По всему выходило, что словесные баталии с князем начали доставлять мне удовольствие. Одно из двух: либо стала настоящей ведьмой и полюбила пакостить. Либо Каллистрат подсадил меня на перепалки как на наркотик. И теперь я ужасно себя чувствую, если не могу «прободаться» с князем.
– Хочешь сказать, что это была не месть? Ха! – князь вскинул голову и, окинув меня взглядом, добавил: – Не верю!
– Как вы могли подумать, достопочтенный князь?.. – охнула и приложила ладонь к сердцу. – Чтоб ведьма ― и мстить? Никогда о таком не слышала.
Каллистрат не поверил. Приподнял темную дугу брови и хмыкнул:
– Что ж, раз не мстила, избавь меня от этих надоедливых деревьев. Возле своего-то дома ты их выкосила.
– Не могу, – охнула, принялась демонстративно растирать шею. – Устала, сил нет. Давай как-нибудь в другой раз, а? Вот, к примеру… – достала из кармана платья блокнот, полистала и предложила: – Как насчет следующего тысячелетия?
Вопреки ожиданиям князь рассмеялся. Вот прям заржал, невзирая на чины и величие. А отсмеявшись, подошел, зацепился за подоконник и подтянулся на руках. Чуть ли не преданно взглянув в глаза, проговорил неровным, чуть хрипловатым тоном:
– У меня есть другое предложение: давай, сделаю тебе расслабляющий массаж, а после ты избавишь меня от своих проклятий. Вернешь строителей и все же переедешь. Идет?
У меня аж глаз задергался от такой наглости. Слишком быстро князюшка переходил от кнута к прянику. Сориентироваться не сразу успевала. То, понимаешь, выгоняет меня из дому, то напрашивается на близость.
Да за это проклясть мало!
– Никто никуда не идет! – объявила жутким голосом (тем самым, которого так слушался Драго). – А строители вернутся, когда кое-кто освободить им место для работы. И этим кое-кем будете вы, князь. Я и пальцем не пошевелю, чтобы вам помочь.
От моего воя у Каллистрата встали дыбом волосы на макушке и распушилась борода. Он ловко пригладил все это безобразие и даже не дрогнул. Кажется, ему вообще такое обращение нравилось: взгляд стал жадным, я бы даже сказала ― алчным.
– То есть массаж не хочешь? – переспросил он, бесстрашно положив руки на подоконник.
Какую бы гадость я ни сделала, как бы ни капризничала, ему все нравится. Может, это любовь? Или мазохизм чистой воды? Разум мой ставил на второе, а вот сердце трепетало от одной мысли о первом.