Оксана если и разочаровалась тому, что сразу оба любовника уходят, то виду не подала. Стоит, сияет, одного целует, другого хвалит.
В конце концов, секса ей сегодня хватало. Ещё и платье подарили, да свет наладили. И всё не за свои… На день подарков достаточно.
Но стоило войти в лифт обоим, как Антон тут же раскрыл карты:
— Ну, ты видимо понял, — протянул он и гордо заявил, почёсывая эго вне зависимости от того, просил его кто-то об этом или нет. — Да. Потрахиваю её периодически. Горячая самка. Такое творит. И-эх!
Наверное, стоило что-то ответить. Или поддакнуть начальству. К счастью, лифт приехал на первый этаж, и оба вышли. Боря даже обрадовался, что не пришлось слушать продолжение.
У выхода из подъезда зазвонил телефон.
«Наташка» — гордо гласила надпись без фотографии. Хотя бы потому, что в одежде он видел его пока меньше времени, чем без оной.
— Ты куда ушёл?
— Да работать надо, — изобразил он печаль. — Давай вечером.
— Хорошо, — ответила рыжая погрустневшим голосом, который не нужно было отыгрывать. Ей-то как раз хотелось поговорить после коитуса и настроение поднялось. — Рома тебе привет передаёт. Работай тогда. А я пока кухню отгенералю. Спасибо, что помыл посуду… Целую!
— Всегда пожалуйста, и я тоже, — ответил Боря и отключил телефон.
Начальник почему-то от подъезда не уходил. Стоял рядом. Видимо хотел поговорить. И дожидался окончания разговора.
— Боря, я голос узнал знакомый, — заявил он. — Это не та ли Наташка, что выше этажом живёт?
Глобальный ощутил, как тело потом покрылось. Холодным, неприятным. Предчувствие, после которого скажут «лох!».
— Ну… — выдавил он немного громко, приготовившись к неприятностям.
— Да что ну? — даже не понял предостерегающего намека «ты мол, полегче», начальник. — Я же тебе зла не желаю. Предостерегаю просто. Окси говорит, что шлюха та ещё.
— В смысле? — добавил таким тоном Глобальный, что Антон отошёл на полшага, чтобы в случае чего ещё и отскочить.
— Мужчины к ней ходят регулярно, — добавил Антон стойко, но уже потише, — стонет каждый день…
— Это… вчера что ли? — стараясь сдерживать ярость, уточнил Глобальный.
Мысль о детской и тем более второй детской стала тусклее. И только кабинет пока держался.
— А что, если вчера? — уточнил Антон Иванов, неизвестно как доживший до своих лет с таким подходом к решению проблем.
— Так это я вчера был!
— А-а-а… ну, извиняй, браток, — протянул он и пояснил. — Но сам понимаешь, не раз дело было, если Оксик говорила. Ты давай, это… Не думай, работай. Баб много, не зацикливайся.
«Кто бы говорил», — сказал внутренний голос за Глобального.