— Тьфу ты! — заявил Боря, отвернулся и быстро вырулил на дорогу, чтобы успеть хотя бы к началу второго периода.
Дерьмовый день.
Одно дело чужого ребёнка растить, да своими прирастать. А совсем другое даму сердца у мужика какого-то уводить, а то и семью разрушать.
Накручивая себя, Боря уже и не вспомнил, что не заметил кольца на безымянном пальце правой руки. Об этом он вспомнил только тарелку пельменей спустя, под конец третьего периода.
«Но ничего, завтра новый день. Снова попробуем», — уверил его внутренний голос, который строго-настрого запретил куда-либо высовываться из дома до рассвета.
Но Наталья прислала обнажённую фотографию грустной женщины. И Боря очнулся в круглосуточном цветочном магазине.
Таков зов природы, когда рыжий — любимый цвет.
«А Роман всё равно с Кин-Конгом на репбазе до утра зависнут», — тут же подыграл внутренний голос, пока ноги размашисто шагали среди строя автомобилей с букетом в руке под полной луной.
Это единственное, что можно увидеть на небе в ночном городе. Звёздам некогда тратить своё время на горожан.
И только перед тем, как протянуть руку к кнопкам домофона, тот же внутренний голос подкинул:
«А что, если она не только тебе нюдсы отправляет?».
Но Боря уже не слушал… Рыжая гравитация подъезда оказалась сильнее. Да и свернуть на запасной аэродром к Оксане никогда не поздно.
Где-нибудь, да переночует… Но Оксане точно кабинета выделять не будет.
Пусть на кухне сидит. Готовить учится. А то тоже придётся сухой лапшой на работе питаться и домой под вечер бежать, проебав всю подлунную романтику.
Позади ночной город, опустевшие улицы и почти пустые дороги. Вроде спать надо давно, время позднее, а впереди полный рабочий день, но щеки касается не подушка, а букет цветов. И припарковав автомобиль, тянет на приключения.
Как иначе, когда тебе двадцать? И ноги всё ближе и к ближе к прекрасно освещённому подъезду. Ощущение, что начальник ЖЭКа вкладывался лишь в него во всём районе.
Но думать о том недосуг. Букет лилий сбивал с ног Бориса обворожительным запахом. Нюхать бы их и нюхать. А вот палец домофона так и не коснулся. Мужской голос, раздавшийся о откуда-то сбоку, сбил с толку.
Он донёсся из какой-то тёмной подворотни бодрый, требовательный:
— Ну наконец-то!
Боря повернулся. Говорил тот, кто явно в себя поверил.
Обращались явно к нему, так как никого на улице у подъезда в довольно поздний час уже не было. Это отлично видно в свете фонарей. Если какие черти и ищут закладки по скамейкам в окрестностях, или недобитые холодами парочки целуются по кустам, того уже не видать. Тёмная зона за пределами света от подъездов полна опасностей, приключений и фраз, заканчивающихся на «…я же говорил».