— Толя, я не сплю?
— Хер его знает, Коль… гражданин, ваши документики.
Боря кивнул на стол, не прекращая играть. Проверили, переглянулись.
Тот мало того, что пел дембель в дневное время, разувшись, и демонстрируя свои чистые белые носки лишь себе одному в элитном вагоне. Так и то было за закрытой дверью, а не в проходе тамбура у всех на виду. Но то полбеды. Больше проверяющих поразило, что пил он вместо водки и пива… лимонад!
Менты переглянулись, усмехнулись и сначала даже не поверили.
Но один понюхал стакан, а другой пошёл дальше и попробовал на язык с горла.
Лимонад!
А рядом сок непочатый. Вот и минералка рядом газами блестит, непочатая, да и не подделаешь.
Пошарили взглядом среди вещей визуально, заглянули под полку вполне себе конкретно. Боря даже привстал и со своего лежала, не прекращая играть. Многому можно научиться за долгое лето, когда ночи длинные, да все бессонные.
Но чуйка не подводила людях в синей форме. Ни капли алкоголя!
Крутили головами, вертелись, принюхивались. Но нет даже сигарет. Ни пачки, ни пепельницы с окурками, ни просто запаха. От старшины, у которого оказалось всё в полном порядке с документами, пахло гелем для довольно густых тёмных волос, что давно никто не сбривал с призыва, да незамысловатыми духами, что подарила Светлана.
А на сдачу — свежевымытым телом со вкусом земляничного мыла. В баню сходил на прощание. Сразу видно.
— Толя, расчехлить тебя в хвост. Мы же к людям уже придираемся. Я так уволюсь скоро, никаких нервов не хватит, — первым сдался старший лейтенант Егоров, что так и не решился с визуального осмотра на полный личный досмотр переходить.
Они с напарником зависли где-то между «тут посмотрим, это проверим, то потрогаем, а сюда всё равно ничего не поместиться».
— Что там сейчас за неверные доносы дают? Поломали мне к херам картину мира.
— Коля, сам в шоке. Кажись, конкретно его жизнь пришибла. Смотрю как на человека-осколка, а он… прозрачный весь, — поддержал капитан Павлов и с сочувствием посмотрел на возмутителя порядка, от которого даже варёной курицей и яйцами не пахло. — А что давали пиздаболам, то и дают. Ненависть и презрение. Давай как обратно идти будем, так посмотрим на ту бабку, как будто всё про неё знаем. Ну и мужик тоже хорош. Сам вроде служил… гитара ему мешает. Этот хоть в ноты попадает.
— Давай обоих подъебём… Чего уж? Ты ещё за кобуру резко схватись. А я подыграю.
Голос их удалялся, и вскоре исчез в соседнем вагоне.
Ах, если бы все «правонарушители» были такими.
Наряд удалился так же быстро, как появился. Но Боря не придал тому значения. Он продолжал петь, потому что говорить просто не мог.