Сам зал был довольно большим. Он занимал площадь, равную земному футбольному полю. Вдоль стен шли колонны, за которыми стояла охрана. Розовые плиты пластона, которыми был покрыт пол дворца, слабо светились, а со стен шёл жёлтый свет установленных на них полупроводниковых светильников. Никаких картин, дорогого убранства и прочей шелухи, характерной для дворцов земных императоров Саша и Лена здесь не увидели. Пускать пыль в глаза позолотой и драгоценностями, в космических цивилизациях не было принято.
— Князь Бинок Второй с дворецким, графом Лиином, и княгиня Елена Первая с канцлером, герцогиней Александрой! — Прозвучало объявление тронного искина, голограмма которога возникла около двойного трона княжества. Все разговоры в рядах присутствующих на мероприятии людей стихли, и их взоры были направлены на две двери, находящиеся по обе стороны от трона. Одновременно открылись их створки, и вначале, с обеих сторон вышла и стала у трона охрана, а затем появились князь с дворецким и княгиня с канцлером. По толпе приглашённых на собрание аристократов прошёл вздох удивления. Если князь с дворецким были в обычной одежде, то Елена и Саша надели на себя рыцарские латы, и подпоясались мечами. С той сторон трона, где должна была сидеть Сапожникова, уже стояли три её верных барона — человека и около десятка андроидов в чёрной форме. Лена прошла и села на трон одновременно с Биноком Вторым. За её спиной примостилась Саша.
— Мы открываем ежегодное собрание нашей аристократии! — Произнёс князь. — Рад приветствовать и представить жителям Тила, наших новых сограждан, выходцев из бывшей Монако! — Эти слова вызвали глухой ропот среди представителей общин. Бинок Второй продолжал:
— Сегодня вам всем будет представлена моя жена, княгиня Елена Первая, законная властительница Монако.
Чуткие уши царедворцев уловили некоторое неудовольствие в словах сюзерена, когда он объявил имя жены. Среди аристократии пошёл шепоток о разногласиях супругов насчёт финансирования ВКС. Лена метнула быстрый презрительный взгляд на мужа, и это не осталось незамеченным царедворцами. Опять среди присутствующих аристократов пошли слухи о том, что жена недовольна беспомощностью князя на супружеском ложе.
Между тем князь продолжал:
— Теперь, после объединения Тила и Монако, все налоги наши новые граждане будут вносить на счета Тила. Кто согласен с этим, должен зафиксировать своё почтение, мне и моей жене. — Обратился он к людям из Монако.
Первыми по очереди подошли, и выказали своё почтение вначале княгине, а потом князю четыре графа со своими людьми, стоящие ближе всех к трону. Немного поколебавшись, за ними ту же процедуру повторили ещё двое глав общин Монако. Остальные четыре графа и их люди остались на местах.