- Звездец какой-то, - шиплю себе под нос я.
С громким хлопком закрываю блочную тетрадь и отбрасываю ручку. Достаю телефон и включаю диктофон, после чего с недовольным сопением массирую правую руку, откинувшись на спинку парты.
- Что-то не так, Занозина? - неожиданно спрашивает Беликов.
Какая честь, на меня обратили внимание, персонально и по фамилии.
- Нет, почему же, - улыбаюсь я, - все замечательно.
Во взгляде Беликова проскальзывает злорадство и он берет в руки ручку.
- Все, что я читаю, будет на экзамене. Большую часть информации вы не найдете в своих учебниках. Почему вы не пишете? - указывает ручкой в мою сторону он.
- Я пишу, - пожимаю плечами и беззастенчиво смотрю в глаза мужчины.
- Куда же, интересно, при закрытой тетради, - выгибает бровь Беликов и не глядя пишет что-то в своем ежедневнике.
- Сюда, - беру телефон и машу им в воздухе.
По аудитории проносится громкий студенческий вздох ужаса. Кажется, я сделала что-то не то.
- Запрещено записывать лекции на диктофон, уважаемая Веста Юрьевна, - резко мрачнеет Беликов. С ума сойти, какая у него память хорошая на имена. - Будьте так добры, отключите телефон и откройте тетрадь.
Посчитав, что миссия выполнена и я подчинюсь, мужчина перелистывает свой конспект и уже начинает говорить, но я его перебиваю:
- Покажите мне этот запрет в законодательстве или в уставе университета, тогда я отключу!
Тишина. Десятки удивленных взглядов направлены в мою сторону, но меня интересует только один. Да, да, вон тот с зелеными глазами, что мечут молнии от гнева.
Пауза затягивается, Беликов все еще молчит и не сводит с меня глаз. Я не первый раз пишу лекцию на диктофон и уж точно изучила все аспекты подобных "финтов".
- Что ж, - неожиданно ухмыляется он, - не хотите писать в тетради, идите писать на доске.
- Вашу лекцию? - усмехаюсь я.
Он же это не серьезно, правда?
- Запишите формулы термодинамических потенциалов, которые вам уже известны, - мастерски игнорирует мой вопрос мужчина.
Сверлит своими гляделками и нервно нажимает насколько раз на кнопку авторучки.
- Не отнимайте наше драгоценное время, Занозина, напишите формулы, - в его голосе проскакивает ехидная интонация, но в остальном Беликов продолжает быть мистером серьезность.
Любая бы девушка в этот момент задрожала, аки зайчик при вида волка, растерялась бы и утекла под парту от страха, но не я. В своем университете я была лучшей и мои знания в сфере некоторых предметов ушли далеко вперед.
Поднимаюсь и выхожу из-за парты. Смелой походкой спускаюсь с заднего ряда под шепот испуганных и удивленных происходящим однокурсников. Беру мел и пишу формулы, одну за другой, при этом поясняя каждую из них. Поворачиваюсь к Эдгару Александровичу и понимаю по выражению его лица - не ожидал. Он в шоке, если не сказать покрепче.