– Все с мамой будет хорошо. Мы точно скоро увидимся. Но это кошмар, просто кошмар. Без спроса отбирать личные вещи! Даже уличный хулиган, и тот не стал бы так нагло красть бумажник! Жаль, что в этой толчее я совсем забыл про жалобу… Что ж… Придется ждать, пока не представится случай.
Лежа на ледяном полу, от которого сильно несло хлоркой, Иссур буквально молился о том, чтобы этот случай не принес очередное разочарование.
Разбудил людей в бараке все тот же грубый голос:
– Мужчинам – встать! Дети – пока на месте!
Иссур поднял голову и отыскал глазами папу. Он уже встал в строй, заметил на себе взгляд сына и коротко кивнул мальчику. Мари, ничего не осознавая спросонья, вскочила и ринулась было к колонне, но Иссур удержал девочку за рукав.
– Это не нам приказ. Спи дальше.
Мужчины покинули место ночлега, и дверь за ними вновь заперлась на задвижку.
Однако дети уже не смогли заснуть. Необъяснимая тревога держала их глаза открытыми. Мари подползла поближе к другу и прижалась к нему спиной. Через зарешеченное окошко пробивался бледный свет. Раннее утро заглядывало в барак и восходящее солнце сочувственно гладило теплеющими лучами уставшие лица заключенных.
Через несколько часов пришли и за детьми. Военные повели их в сауну. По пути друзья перешептывались между собой и размышляли, когда же, наконец, они увидят своих родителей. В сауне всем приказали раздеться. Мари залилась краской. Иссур понял подругу и отвернулся. Далее детей начали регистрировать. Немцы постоянно смеялись и унижали более взрослых девушек, под чью категорию попала и Мари.
– Это вообще девчонка или мальчуган? Волосы короткие, и спереди нет ничего, так сказать, женственного! Вот же народили оборванцев! Будешь, раз такая «неправильная», с парнями работать. Нечего тебе венки из цветочков вязать да платья шить. – на этих словах офицер громко расхохотался. Мари захотелось съежиться, стать маленьким клубком и укатиться из этой сауны куда подальше. К глазам подступили горячие слезы обиды. Иссур положил теплую ладонь на плечо подруги, наклонился и почти неслышно сказал:
– Для меня ты – самая красивая.
По телу девочки пробежали мурашки. Мари точно не ожидала такого признания от друга, да еще в таком месте. Она еще больше покраснела, но теперь ее лицо озаряла смущенная улыбка. Дальше с детей стали сбривать волосы: на голове, подмышками, на гениталиях. Мари было нетрудно расстаться со своей короткой шевелюрой, а вот другие девочки горько плакали, видя, как их драгоценные темные кудри падают на пол. После процедуры друзья вновь уединились в уголке.