Марки красноречиво прижал руку к сердцу и картинно закатил глаза. Собравшаяся на берегу толпа загудела, поражаясь такому хитрому способу уничтожения человека человеком.
– Эти дротики, – продолжал он, – вставляются в небольшой пистолет, как пули. Как вы видите, они очень миниатюрны. Их можно принять за шприцы для диабетиков; их можно было перевозить совершенно открыто и даже вносить в охраняемые здания. Однако после крупного международного скандала и заседания комиссии ООН они были запрещены к использованию, и до поры –до времени лежали себе в хранилище на военной базе Венденберг, штат Калифорния. Но! – тут Марки сделал паузу и обвел публику глазами, – примерно год назад во время плановой инвентаризации было обнаружено, что часть оружия пропала. Началось расследование, которое тут же застопорилось из-за отсутствия даже мельчайших улик. Очевидно, кто-то из своих проник в хранилище… Но нельзя же подозревать всех работающих в здании! Однако сейчас дело принимает новый оборот. Уже сейчас данные анализируются и вся информация, собранная на месте преступления, отправляется по электронной почте в Сан-Диего и Энсенаду. Смею вас заверить, что если у нас есть даже малая зацепка, мы найдем преступников! Самое главное, мы сможем изъять опасное оружие, которое угрозой нависло над всеми жителями Мексики!
Марки отпил воды из пластмассовой бутылки и отправился к своей передвижной лаборатории. Оператор некоторое время шёл за ним, крупным планом снимая его широкую спину, а затем перевел камеру на собравшихся около полицейской машины людей. Толпа гудела и никак не желала расходиться, обсуждая грозное оружие и мою яхточку, невольно ставшую соучастником преступления. Я невольно улыбнулась: в глазах местного населения из нелепой медлительной лодки «Флибустьер» вдруг превратился во что-то важное, достойное первой полосы в центральных газетах. Мальчишки хлопали Микоса по плечу и быстро говорили, стреляя в сторону эксперта Марки черными глазами. Хосэ и Джон о чём-то горячо спорили, но, скорее всего, к делу это никак не относилось: Хосэ тоже оказался заядлым ковбоем, и они, вероятно, обсуждали преимущества той или иной породы лошадей.
…Темнело. Марки давно уехал назад в Энсенаду, мы же решили остаться в Сан-Филиппе еще на один день, тем более что семья Микоса никак не хотела нас отпускать без ужина. Сеньор Алехандро усадил меня, Джона и Хосэ за празднично накрытый стол. Его жена Люпэ, мать Микоса, оказалась коренастой смуглой женщиной, напомнившую мне сибирских буряток. «Из коренных, наверное, – поняла я, – Тогда ясно, откуда эти верования в бога дождя у Микоса…» Высокий и большеглазый Микос походил на отца, и по его жилам явно текла кастильская кровь конкистадоров. Был ли он католиком, или в семье следовали традициям ацтеков? Я как-то не решалась об этом спросить.