Он взглянул вниз. Вроде бы все сделал правильно. На сцене лежали двое: один лицом вверх, другой — вниз. Тот, что лежал ничком, казался мертвым. Во всяком случае, задники с него еще не убрали, они закрывали голову и часть спины. Ноги были согнуты странным образом, не так, как у живых. Другой, с поднятым вверх лицом, лежал около авансцены. С него сняли задник и, очевидно, передвинули. Сверху было видно, что гласа лежащего закрыты, а его ноги сложены вместе, руки — по бокам.
Двое других стояли или ходили по сцене, выкрикивая приказы, иногда одновременно. Их голоса звучали зло и расстроенно. Паркер слышал, как они снова и снова выкрикивали, что “тот дурак” спрятался где-то в театре и его необходимо найти. Время от времени эхо возвращало крики из других частей театра, так что эти люди оглядывались.
Паркер сперва не заметил, но на мостике тоже кто-то был... Паркер насторожился. Наконец тот человек привлек к себе внимание, перегнувшись через перила, крикнул стоящим на сцене:
— Он был наверху, но сейчас его здесь нет!
Один из тех, на сцене, прокричал:
— Есть там другие выходы?
— Нет, только лестница, по которой я поднялся.
— Здесь должен быть еще какой-то выход.
— Нет, Марти. Я осмотрел, но ничего не нашел.
— А что над тобой?
Они смотрели вверх, но ничего не видели. Там, под потолком, не было никаких огней, только тусклый отблеск освещения сцены. Одетый в темное Паркер слился с тенями над решеткой. Парень на мостике снова крикнул:
— Здесь нет никакой лестницы, к тому же наверх никак не подняться.
— Тогда как он оттуда слез?
— Могу лишь предположить, Марти. Вероятно, очень быстро спустился по лестнице и прошел между нами во время неразберихи.
— Но здесь никто из посторонних не проходил!
— Должен был пройти, Марти, другого пути нет. Между моментом, когда сбросил этот хлам на наши головы, и моментом, когда мы включили свет, спустился по лестнице и прошел между нами. Это было совсем нетрудно, мы бегали по сцене, словно стадо сопляков.
— Хорошо, — ответил Марти неохотно, но соглашаясь. — Тогда спускайся живей. Этот ублюдок должен быть здесь, в театре.
Паркер начал движение. Между решеткой и потолком места было очень мало, поэтому перемещался сидя, медленно скользя вдоль стержней к задней стене театра. Очень медленно, чтобы не шуметь, не привлечь к себе внимания, а также из-за усталости. Ноги и руки отказывались работать, они не хотели ничего делать, только расслабленно висеть. Последняя перекладина подходила достаточно близко к задней стене, так что он мог сесть на нее, опереться о стену и передохнуть. Он оперся ногами о следующий стержень, предплечья склонил к коленям и опустил голову, пока она не коснулась рук. Сидел сжавшись, но по крайней мере не нужно было затрачивать усилия, удерживая себя на месте. Отдыхал и смотрел вниз, на сцену.