– Духи признали эту девочку! – объявляет Айка, сжимая сухой ладонью маленькую руку Орис. – Если мой сын не хочет научить её врачеванию, то, пожалуй, она сгодится как моя ученица!
Никто в деревне никогда не посмеет спорить с Айкой. Она, может, и не староста, но кто такой староста против ведуньи?
Ведунья! Орис ученица ведуньи, она должна однажды стать такой же суровой, непоколебимой, необходимой деревне! Как можно кого-то столь важного сбрасывать со скалы?! Ну что за люди! Сколько времени она убила на обучение, сколько книг и каменных скрижалей прочитала вместе с Айкой, сколько выучила трав и их сочетаний, и всё это ради того, чтобы за три дня до свадьбы быть сброшенной со скалы?
Три дня? Глупая память. До её свадьбы никак не могло оставаться три дня. Почему так мало? Она не помнила. Новый приступ боли в виске заставил Орис мысленно корчиться. Как можно хоть что-то вспомнить, если боль начинает плавить мозги?
Мысленно она быстро переметнулась к более ранним воспоминаниям, любым, какие попадутся. Она с лучшей подругой Таллис валяется на поляне в лесу. Они плетут венки и смеются.
– Так нечестно! – хохочет Таллис. – Эти незабудки вянут быстрее, чем я доплетаю венок, а твои выглядят свеженькими! Ты ведьма!
– Вовсе нет! – Орис высовывает язык. Но спорить глупо: нежные голубые цветочки так и льнут к её рукам, ярче расцветая под её прикосновениями. Она не просит об этом. Само выходит. Такое частенько случается. Ей немного не по себе, но она не показывает этого Таллис. Впрочем, лучшая подруга слишком хорошо её знает. Таллис хитро прищуривается, резким движением выхватывает из руки Орис венок и с хохотом бросается прочь, заставляя её бежать следом. Таллис гораздо быстрее, чем и пользуется. Её издевательский голосок выводит простую деревенскую песенку:
– Как у ведьмы глаза – зелень,
Как у ведьмы сердце – камень,
Руки скованы цепями,
Путь её травой устелен.
Путь до первой ветки бука.
Там мы гадину повесим,
Там тебе и место, плесень,
Вот тебе от нас наука!
Спасибо, память, что соизволила запомнить детскую частушку, но избавилась от недавних событий! Забавно, но детские воспоминания не причиняли ей боли. Орис вновь попыталась вспомнить последние дни – боль вгрызлась в её многострадальную голову с тройной силой. Что ж, очевидно, возвращаться к этому ей не стоило. Воспоминания лежали на самой поверхности, манящие и вместе с тем недоступные. Что всё же с ней произошло? Может, попытаться прорваться через боль, чтобы вспомнить это?
Невыносимо!
***
Орис распахнула глаза – и поспешно закрыла обратно. Свет казался ужасным порождением злых духов. Она глухо застонала, и тут же услышала шаги, приближающиеся к ней, и тихое бормотание брата: