– А эти что тут делают?
– Папа, это что – леи?
– Каким это ветром их сюда занесло?
Хельга сидела с невозмутимым лицом, словно не замечая ничего, но Селестин заметила, как побелели её пальцы, сжавшие столовый нож.
Девушка-подавальщица только успела поставить на стол тарелки с горячим супом и блюдо с мясным пирогом, как за её спиной появился пошатывающийся парень:
– С каких это пор в приличном трактире кормят лейских шлюх? – вызывающе начал он.
Подавальщица тревожно посмотрела на них и торопливо отошла от столика.
– А что, в Аританском королевстве в шлюхи годятся даже старухи и дети? – подняла на него синие глаза Хельга.
Селестин испуганно замерла.
– Ах ты…! – заорал парень.
Он качнулся в их сторону, но тяжёлая рука остановила движение.
– Оставь их в покое, – весомо сказал мужчина, – мы не они, чтобы с детьми и женщинами воевать.
– А ты кто такой, что за них заступаешься? – вызывающе, но уже тише спросил парень и обвёл глазами людей, ища поддержки. – Или сам из тех, кто леям прислуживал?
– За такие слова можно и языка с головой лишиться, мальчишка, – тихо, и от того особенно страшно, сказал мужчина. – Резать головы я в войну знаешь как наловчился. И сейчас, если надо, быстро это дело вспомню.
– Прости, – побледнел и отступил парень. – Выпил лишнего вот и говорю всякую чушь. Прости, я не хотел…
Мужчина кивнул, принимая извинения и позволяя парню отступить.
– Не волнуйтесь, госпожа, – обратился он к Хельге. – Никто вас не тронет. Война закончилась. Только в старухи вы рано записываетесь.
Он сверкнул улыбкой и вернулся за свой стол.
Когда сержант присоединился к ним, Селестин вздохнула с облегчением. Вокруг царила странная для такого заведения тишина. Окружающие старались не смотреть на сержанта, только какой-то мужчина за дальним столом встретился с ним глазами и улыбнулся.
Ещё два дня прошли для Селестин спокойно. Девочки вновь начали понемногу учиться. Сестра Люсинда твердила, что праздность вредна для юных девиц и толкает их на путь греха. Потому настояла, чтобы даже если учителя не вели уроки, то сёстры обучали девочек рукоделью, музыке или повторяли с ними историю Пресветлой Богини, её божественного Супруга, святых и праведных сестёр, чьи жизни должны были служить им примером.
И Хельгу Селестин видела не так часто. Она весь день была чем-то занята и вовсе не преследовала Селестин, как та боялась. А к вечерним посиделкам в её комнате девочка уже привыкла. Ей было приятно, когда Хельга ухаживала за ней, и спокойно засыпать, зная, что у кровати сидит бабушка, охраняя сон.