– Пошёл!
Оттолкнулся, будь, что будет! Глаза закрыл, ахнул, почувствовал свободное падение в воздухе, что есть силы рванул за кольцо. Лёгкий шелест, ноги в стороны и удар – раскрылся парашют. Здорово! А внизу ждёт земля, опять ахнул – надо изготовиться, как учили. Приземление, слава богу, и ты на седьмом небе от счастья. После этого, ещё два раза прыгал с По-2, затем с Ли-2, и так двенадцать раз с самолётов и тринадцать раз с катапульты. Затем, отменили прыжки тем, кто сделал больше шести прыжков.
Во время Отечественной войны, вместе со мной в одной эскадрилье воевал лётчик – Толя Акулович. Он был белорусом по национальности. Выдержанный, спокойный парень, со своим характерным белорусским выговором. Дело было на Западной Украине. Он выполнял тренировочный полёт в зоне по выполнению пилотажа. Во время тренировки в зоне, у него отказал двигатель, до аэродрома не дотянул, сел в поле. Вернувшись в часть, рассказал, что произошло, указал место на карте, добавив, что самолёт сожгли бандеровцы. Но командир полка, всё же решил проверить, правда ли, что самолёт сожгли, и отправил техников. Они обнаружили, что самолёт цел, лежит на брюхе. Его подняли и привезли на аэродром, отремонтировали, и он снова летал. «Батя» вызвал Толю и приказал ходить по лётчикам и техникам, сообщая всем, что самолёт бандеровцы не сожгли. Он ходил и говорил об этом каждому.
В конце войны много приходилось сопровождать английские бомбардировщики, которые летали бомбить Бреслау. Лётчики эти самолёты называли крючками из-за своеобразной формы их хвоста. Летал Толя, иногда, со штурманом полка, капитаном Курявым. И вот, во время очередного вылета на сопровождение, Толя докладывает ему:
– Куравый, Куравый, кручки рабые радом.
Так это выражение и пристало к нему. Спрашивали:
– Кто это идёт?
– Куравый, Куравый, кручки рабые радом.
Между прочим, он нисколько не обижался.
Ритуал ужина и обмывание наград
Тут я хочу вам поведать, как у нас в полку проходил ужин и обмывание наград, всё это происходило всегда в столовой. Собиралась лётчики на ужин и всегда ждали Батю – командира полка. До ужина без Бати никто никогда не дотрагивался. Приходил Батя, все вставали и ждали стоя, пока он сядет за стол. И по его команде:
– Товарищи офицеры, садитесь.
Все садились за стол и отмечали отличившихся, что хорошего совершили за этот день. Поднимали фронтовую стопку, и начинался ужин. Так было каждый день. Получая награду, всегда обмывали её во время ужина. Наливали фронтовую чарку, в стакан опускали орден, затем, выпивали, вынимали, и только тогда вешали на грудь, со словами: