А мгновение спустя его палец скользнул в анальное отверстие, медленно, но уверенно проникая глубже. Ким нажал на плечи Милане, заставляя ее наклониться ниже, опереться о стену, уткнуться лбом в холодный кафель и сильно прогнуться в спине, открывая больший доступ для ласк. Дыхание у Миланы было рваным, она тихонько постанывала, привыкая к необычным ощущениям, но ее стоны стали громче, когда палец сменил язык.
— Что же ты делаешь, — шептала Милана, чувствуя, как сильно пылают ее щеки и уши от подобного бесстыдства.
Ким не ответил, только углубил ласки, двигая языком на манер пениса. Невероятные новые ощущения возбудили до предела, и Милана уже была готова взорваться внутренне на тысячу мелких кусочков, когда Ким прервался.
— Ты издеваешься? — взвыла Милана, но в следующее мгновенье задохнулась от полноты ощущений.
Ким медленно вошел сзади и замер, давая время привыкнуть. Было ужасно тесно и очень горячо, но шаловливые пальчики, вновь скользнувшие к клитору, помогли расслабиться и даже начать двигаться навстречу. Ким осторожно вводил пенис во всю длину и почти полностью вытаскивал его, не прекращая ни на секунду поглаживать спину, грудь, половые губы. Большая амплитуда сводила с ума своей неспешностью, и Милана активно подмахивала бедрами, желая ускориться. Еще, еще немного быстрее, ну же!
Ким наконец-то услышал ее мольбы и задвигался быстро, резко, совершая мелкие возвратно-поступательные движения.
— Не смей останавливаться, — простонала Милана, чувствуя, как волна ослепительного оргазма медленно подступает, начиная накрывать с головой.
Но Ким и сам уже был на грани. Движения его стали очень агрессивными, рваными. Он впился жгучим поцелуем в плечи, слегка покусывая.
— Быстрее, быстрее, быстрее!.. — просила Милана.
Толчок, еще, другой… Милана замерла и почти перестала дышать от переполняющих ее эмоций и ярких ощущений. А потом мир взорвался на миллионы осколков, в глазах потемнело, а их стоны слились воедино.
Ким дёрнулся еще пару раз и навалился всем телом, прижимая Милану к стене, целуя плечи.
Они замерли так на некоторое время, пытаясь перевести напрочь сбитое дыхание. Потом Ким отстранился, но только лишь для того чтобы развернуть к себе Милану лицом, властным жестом притянуть к себе для поцелуя, такого сладкого и отчаянного. У Миланы не было ни сил, ни желания сопротивляться. Впервые за очень долгое время ей было невероятно хорошо, как физически, так и морально. Хорошо настолько, что даже не было желания вредничать, ерничать. Хотелось просто позволить себе быть немного счастливой и довольной жизнью не когда-нибудь, а здесь и сейчас.