Кальмары, мидии, креветки в шпинате с зеленым горошком и еще каким-то измельченным овощем, и совершенно точно кедровыми орешками… Потрясающе вкусно!
Сама не заметила, как тарелка опустела, и ее место тут же заняла другая, поменьше — с десертом. Пышные, золотистого цвета оладушки так и манили их попробовать. Полив эту красоту вишневым вареньем, отправила в рот первый кусочек. Не ожидала, что венские вафли можно делать в виде оладушек!
Боюсь, если и в поместье Воронцовых так будут готовить, моей фигуре начнет грозить серьезная опасность.
— Расскажи о своем доме, — попросила Наталью, желая разбавить тишину, тем более что девушка уже закончила завтракать и теперь допивала чай. — Черноморье, наверное, в цвету…
— К сожалению, почти отцвело, — с легкой улыбкой ответила она. — А жаль…
Наташа мечтательно прикрыла глаза.
— Вы обязательно должны это увидеть! — добавила немного погодя с восторгом и любовью, которую явно испытывала к родному дому. — У нас всегда очень красиво! Пейзажи как на полотнах Васильева.
Память Софьи тут же отреагировала, выдав краткую информацию о художнике: жил в прошлом веке, семьи не имел, был влюблен в Черноморье, и эта любовь нашла отражение в его работах: ярких, сочных, немного сюрреалистичных полотнах.
— Воздух у нас такой свежий, сладкий, напитанный ароматами сирени и глицинии… с соленым привкусом моря… В иные вечера от него кружится голова! Легкий ветер не пытается сорвать шляпку, а лишь играет с волосами, и словно бы целует в губы и щеки.
А Наташа-то романтик!
Я даже заслушалась. И продолжала с удовольствием ее слушать, как будто наяву видя все то, о чем с такой любовью рассказывала младшая сестра Андрея. Она совершенно точно была без ума от родной земли. И я тоже имела все шансы в нее влюбиться.
Хоть мне это совершенно точно не надо. Нельзя влюбляться ни в Воронцова, ни в его земли.
— Когда море сердится, обрушивается на берег пенными волнами, — тихо сказала Наташа. — Говорят, это древние чудища в морских глубинах негодуют… В такие дни никому не разрешено выходить в море. Крестьяне запираются по домам, зажигают свечи и молятся Многоликому, взывая к его милости. Готовят особые дары…
— Особые дары?
— Пекут сладкую сдобу: фигурки в виде рыбок, водорослей, медуз, и…
— Барыня! — прервал Наташу на полуслове слуга и продолжил на одном дыхании: — Не извольте гневаться, госпожа, но служанка, за которой велели послать, прибыла. Будут для нее распоряжения?
Упоминание о чудищах камнем осело на сердце. Вымысел ли это и… не опасно ли путешествие Андрея? Появление слуги немного отвлекло от тревожных мыслей, и я, вздохнув, сказала: