Вяземский после моих слов гордо выпятил грудь:
— Это большая честь для нас, Софья, быть одаренными монаршей милостью и вниманием.
— В первом ряду сидит паскудник, — влез с уточнениями хранитель. — Сидит и ухмыляется. Радуется, что не ему досталась божественная кара в твоем лице, Машка.
За божественную кару я украдкой показала Чету кулак и, откинувшись на подушки, прикрыла глаза.
Итак, что у нас на повестке дня? Терпеть семейку Воронцова, терпеть венценосного урода, выйти замуж против воли …
И как тут прикажете оставаться спокойной?
Андрей Воронцов
Его императорское величество расстарался на славу. Торжество в Пламенном вечером, днем — венчание в главном храме… Гостей было столько, что у Андрея уже в глазах чернело от злости. Он так и видел, как за фальшивыми улыбками и приторными пожеланиями счастья скрывается насмешка и злорадство.
И ведь не развернешь их и не велишь убираться.
Некоторые хотя бы пытались скрывать свои чувства. Например, матушка. Несмотря на то, что так и не смирилась с женитьбой сына на пустышке, ее сиятельство вела себя достойно: дарила приглашенным радушные улыбки и свое внимание. Хоть каждая такая улыбка давалась ей непросто.
Другие же участники спектакля (так про себя окрестил Андрей эту женитьбу), такие, как Игорь, намеренно выставляли напоказ свои чувства и мысли.
— Поздравляю, князь! — приблизившись к нему, сказал наследник. — Не знаю, с чем, правда, но раз все так делают…
Цесаревич усмехнулся и по-дружески похлопал его по плечу, хоть даже смутно не был знаком с понятием дружбы.
За последнюю неделю Андрей не раз в этом убедился.
— Наверное, весь в предвкушении брачной ночи? — продолжал насмешничать наследник, не то пытаясь вывести Воронцова из себя, не то просто находя в отчаянье друга какое-то изощренное удовольствие. — Расскажешь потом, какая она в постели?
Его высочество собирался уже отойти, наверняка решив, что достаточно потрепал нервы несчастливому жениху, но Андрей схватил его за руку, заставив обернуться.
— Твои действия привели к этому, и тут уже я ничего не могу сделать. Но я не позволю оскорблять свою невесту и будущую жену. Один косой взгляд в ее сторону, одно неверное слово, и будем стреляться. Или я вызову тебя на бой стихий.
Лицо цесаревича перекосилось от злобной усмешки:
— А что дальше? Верная казнь?
— Пусть и так, — невозмутимо отозвался Андрей и так же холодно продолжил: — Но ты ее уже не увидишь, потому что к тому времени будешь гнить в могиле.
Разжав пальцы, Андрей нарочито низко поклонился, делая вид, что выражает цесаревичу свое почтение. Вот только презрение в его глазах яснее ясного давало понять, что он думает о наследнике Российской Империи.