– Чудесная, – фыркнула Мегера. – Ненавижу чудеса. Чудеса – это ненормально. А я терпеть не могу аномалии. Если я только увижу в этом городе чудо, ноги моей здесь не будет.
Санчику и Пухлику вдруг очень сильно захотелось, чтобы чудо произошло как можно скорее. Прямо сейчас!
– А вот ваш брат поймал кита – разве это не чудо? – с надеждой напомнил Санчик.
– Чу-у-удо, – презрительно протянула Мегера. – Это не чудо, а величайшая глупость! Надо же быть таким болваном – поймать рыбу, которую даже нельзя пожарить, потому что она не помещается на сковородке. Чудо – это когда на вашем, так называемом каштане, вырастут яблоки. Вот это будет чудо, то есть самая настоящая дикость и ненормальность.
Очень Одинокий Рыбак испуганно вздрогнул. Ему стало страшно при мысли, что его любимого кита можно приготовить на ужин. Не попрощавшись с хозяевами, Мегера решительно зашагала к калитке. И Очень Одинокий Рыбак жалко сгорбившись, понуро побрел вслед за своей злобной сестрицей.
– Какой ужас, – тихо произнес Санчик, выпуская из рук секатор.
– А я что говорил, – чуть не плача от досады напомнил Пухлик. – А ты: "никого не хотела обидеть… просто устала с дороги", – передразнил он Санчика. – Ишь, чего захотела, каштан спилить. И ты, Спасеныш, не бойся, мы тебя в обиду не дадим, – гладя песика, пообещал он.
19. Желтая краска
Чтобы немного успокоиться Пухлик отправился прогуляться по городу. Но куда бы он не пошел, отовсюду были слышны обиженные голоса жертв вспыльчивого и вздорного характера Мегеры. Даже всегда такой спокойный, умиротворенный Травник бежал по улице навстречу Пухлику, возмущенно помахивая своим чемоданчиком. Издалека было видно, что лекарь чем-то сильно расстроен.
– Травник, вам что, тоже что-то неприятное сказала наша новая соседка Мегера? – проницательно спросил Пухлик, ловя его за рукав пиджака.
– Ах, это вы, любезный Пухлик? – очнулся от своих дум лекарь. – Как это вы догадались? Да, я действительно имел неосторожность предложить ей свою чудодейственную настойку для успокоения нервов. А она раздавила каблуком пузырек и сказала, что никаких чудодейственных настоек не бывает. А я – просто шарлатан, – дрожащим от обиды голосом поделился Травник.
Пухлик ничем не мог ему помочь и прибавив шага пошел дальше, стараясь больше не прислушиваться к возмущенным восклицаниям, то и дело раздававшимся со всех сторон. Так он дошел до магазинчика, в котором продавались ручки, фломастеры, краски, тетради и альбомы для рисования.
На пороге стоял его хозяин и разговаривал с незнакомым человеком. По бархатному берету и живописно повязанному на шее зеленому банту Пухлик безошибочно узнал в нем художника. В руках он держал чемоданчик, где, как решил Пухлик, должны храниться краски и кисти.