– Не отставай! – крикнул Сашка бодрым голосом, у него вдруг поднялось настроение, а Лиза, идущая теперь чуть впереди и сбоку, Сашка это отчётливо услышал, – хихикнула.
– Не надо было наедаться так! – резко ответил его брат, шедший по тропинке за ребятами.
Шарик-младший возмущённо остановился и крикнул:
– Если хочешь знать, то это не от еды! А от этих шуб, в которые вы меня укутали!
На этих словах он попытался расслабить узел шарфика, мешавшего ему вертеть головой.
– Да, да! – отозвался Шарик-старший, – Можешь снять, если хочешь, заболеть, но главное – не отставай!
– Не буду я снимать! Холодно! И сам болей! Брат называется! – с обидой в голосе отозвался Шарик-младший, всё же поспешив догнать изрядно ушедших вперёд защитников, ворча на ходу на бесчувственное сердце своего старшего брата.
По мере того, как защитники приближались к дому, улыбка Лизы, так идущая ей, особенно с румянцем от мороза на щеках, стала пропадать, пока прежняя обеспокоенность не остановилась на лице. Сашка заметил это, он и сам, чувствовал напряжение внутри себя, немного отступившее, но теперь опять завладевшее им. Он не мог точно сказать наверняка от чего это: от всех событий, произошедших за последние дни, или от ожидания встречи с Лизиной мамой. Тут Сашка чувствовал, что что-то важное должно случиться после этой встречи. Что-то, что поможет им. Вот только как?
Наконец, Лиза вышла к крыльцу своего дома. Отсюда очень хорошо был слышен нестройный хор голосов, раздающейся с разных площадей, находившихся по обоим концам Центральной улицы. Именно у Лизиного дома песни долетали одновременно и, перекрикивая друг друга, направлялись путешествовать дальше.
Сашка поднялся на одну ступеньку крыльца и остановился сразу за Лизой. Лиза же замерла перед дверью и не решалась открыть её. Она несколько раз протягивала руку, но каждый раз, едва чувствовала, что прикасается к ручке двери – отдёргивала руку в сторону. Если бы Сашка видел её лицо, то он заметил бы, как боится Лиза войти внутрь. Но он почувствовал это и осторожно коснулся её локтей, прижав их к бокам.
– Лиз, – тихо произнёс он, чувствуя, что Лиза, его Друг, остро нуждается в поддержке.
– Я.. я… не могу, – тихо проговорила она, – мне страшно.
Лиза смотрела на ручку двери и не могла отвести от неё взгляд. Ей показалось, что так любимый и хорошо знакомый её дом, вдруг стал чужим. И ручка эта – совсем не та, которой она открывала дверь все эти годы. Будто это всё не её. И никогда не было.
Сашка не мог читать людей, как Лиза. Он не знал точно, о чём она думает, но чувствовал те переживания, какие нахлынули на маленькую девочку. Повернувшись к обезьянкам, он спустился на ступеньку ниже и обратился к ним: