Горихвост проскочил сквозь струю дыма и ударился носом о каменную стенку с выпуклым барельефом. Барельеф изображал картину древнего жертвоприношения: к змею, хищно расправившему крылья и высунувшему язык, волхв подводил юную деву с распущенными волосами и снопом хлебных колосьев в руках. Поодаль стояла толпа родных, среди которых выделялся князь, оплакивающий дочь. Змей готов был вот-вот проглотить княжну, но Горихвосту в этот миг было не до красот: его нос сплющился и распух от тычка. Он едва удержался, чтобы не взвыть в полный голос, и тут же до его слуха донеслось:
– Огненный змей, явись мне из тьмы! Сбрось вечный сон! Покорись моей воле!
Горихвост поперхнулся своим собственным воем. Бормочущий голос звучал прямо над ним. Прижав уши, он одним глазком взглянул ввысь. Короткая стенка, на которую он наткнулся, располагалась посреди зала, и принадлежала массивному прямоугольному алтарю высотой человеку по грудь. Алтарь был сработан из полированной яшмы, по поверхности которой шли искусные узоры, изображающие крылатого змея. На столешнице этого каменного стола спиной к Горихвосту восседал незнакомец в черной свитке и шапке со свисающим колпаком. На раздутой свитке колыхался узор: череп и два скрещенных шестопера.
Горихвост подавил злобный рык. Не замечая его, незнакомец бубнил себе под нос:
– Ну же, змей, пробудись! Книга волхвов не соврет: ты должен исполнить желание. У меня – власть над книгой, у тебя – власть над тьмой. Вылезай, черт тебя подери!
Вурдалак пригляделся: в самом деле, на коленях незнакомца лежала раскрытая книга волхвов, или черная книга, как ее называли боязливые селяне. Позолоченный оклад, обтянутый чернильным бархатом, тускло поблескивал огоньками маленьких самоцветов. Под ним проглядывал потрескавшийся от времени кожаный переплет. Костер, разложенный прямо посреди столешницы, то и дело выстреливал языками пламени, которые жадно тянулись к пергаментным страницам и норовили лизнуть их. Поверх огня тлели набросанные конопляные листья, от которых исходил дурной чад. Сам незнакомец до того надышался, что и ухом не вел.
Горихвост самодовольно осклабился, скакнул и постарался забраться на стол, однако угодил лапой в костер, обжегся, взвизгнул и дернулся в сторону, разбросав целый ворох багровых угольев.
Незнакомец в свитке отшатнулся и с досадой воскликнул:
– Колом тебе по балде! До чего ж ты не вовремя!
В этот миг Горихвост мог бы увидеть наконец его лицо, если бы не сверзился с края стола и не полетел на пол хребтом вниз. Хлопок о мраморный пол оказался не из приятных, но вурдалака больше заботила лапа, на подушечке которой вздувался волдырь. Горихвост заскулил по-собачьи и принялся быстро-быстро зализывать ожог. Этого момента хватило призраку, чтобы натянуть кривую шапку себе на голову аж по самую шею, так что только два бегающих глаза и пухлые губы остались торчать в небрежно прорезанных дырках.