– Сиводур, не пускай их! – с азартом прокричал упырь.
Тотчас грязная горка поблизости ожила и восстала, сбрасывая с себя дерн и листья, которыми она была присыпана. Под толстым слоем грязи обнаружился великан, огромная лапа которого заграбастала вторую сеть, расстеленную перед воротами. В нее попалась свора гончих, которые от лая перешли на жалобный визг.
Сиводур прицепил обе сетки к толстому суку древа, по которому прыгала, будто белка, Шипуня. Беспомощные охотники повисли над землей, истошно вопя и ругаясь.
– Попались! – торжествовала русалка, потирая ладошки.
– Я же вам говорил! – безнадежно выпалил Горихвост, отворачиваясь.
У него уже сил не осталось смотреть на то, как издевается нечисть над теми, кто шел, чтобы спасти его.
Однако долго печалиться ему не позволили. Из глубины пещеры выступил Дый, оглядел сетку с подвешенными людьми, и позвал:
– Государыня Мара, изволь возвратиться! Те, кто нам помешал, обезврежены. А жертва все еще ждет!
Мара приблизилась к Горихвосту и произнесла:
– Вот ты и мой. Теперь тебя никто уже не спасет.
Какое холодное дыхание у Мары! Один вдох – и твоя душа вылетает из тела и прямо в воздухе замерзает. Мара прячет ее в кошель, что висит у нее на поясе, и завязывает на шнурок. После забирается в сани, и вожак рвется с места. Мелькают под полозьями земли и страны, одна темнее другой, пока не пронесется мимо край света. А дальше, за краем – вотчина зимней Царицы, где властвует вечный мороз.
Там скованы льдом души тех, кто попал в ее рабство. Ни жизни, ни смерти, одно вечное забытье.
– За что мне такая казнь? – вскричал Горихвост во весь голос. – Ведь я служил лесу верой и правдой. Оберегал Мироствол, как умел. Пусть свидетелями мне будут боги, куда бы они ни подевались – я никому не делал зла. Ну, может, пугал деревенских растяп, что лезли куда не надо – так это для их же пользы. Мои страшилки их же самих от нечистой силы и берегли. И вот теперь мне такой приговор!
– Голоси, голоси громче! – выдыхала Царица, и с ее ледяных уст срывались облачка пара. – Чем сильней крик, тем легче выскочит из тела дух.
Она оперлась обеими руками о ствол, прижав вурдалака, и склонилась к его лицу. Горихвост сморщился и попробовал отвертеться, но заснеженные губы Царицы оказались прямо перед его куцей бородкой.
– Боги, где бы вы ни были, помогите! – прошептал он.
И в этот же миг над поляной поплыло раскатистое пение заколдованного рога. Волна гулкого звука ударила в уши и перевернула душу. У Горихвоста как будто вскипела кровь. Мара испуганно отшатнулась.
– Труби еще! Распугай их всех к едрене фене! – орал в сетке Курдюм, подвешенный к Миростволу.