Макс фыркнул и заулыбался:
— Милая, ты серьёзно?
— А ты серьёзно спрашиваешь, что плохого в поцелуе?
— Но я же не это имел в виду. Не нас с Ильёй. Мы как бы мужчины.
Его забавлял наш разговор. Я перевела взгляд на Илью: его лицо было непроницаемо, как Эверест в безлунную ночь. Я ещё не научилась читать мысли Ильи по выражению лица, но ни ужаса, ни отвращения, ни презрения — то, что я боялась увидеть больше всего, — на нём не было.
— Макс, я не шучу, — сказала я. — Будь последователен в своих желаниях.
Настала очередь Макса расшифровывать мои намёки. По сути я сказала: если ты фантазировал о тройничке, то докажи, что твои намерения искренни, — поцелуй для начала мужчину. Рискни получить по морде, выстави себя идиотом, сделай первый шаг в направлении своей мечты. Добейся, по крайней мере, чтобы Илья тебя не оттолкнул. И, возможно, я тебе поверю, и моё мнение по поводу секса втроём переменится.
Мелькала и трезвая мысль: если когда-нибудь Макс посмеет упрекнуть меня в поцелуях с другим мужчиной, я с полным правом смогу обвинить его в том же. Мы будем квиты. К тому же я сильно подозревала, что физический контакт с представителем своего пола отобьёт у Макса охоту к любым экспериментам. Шутка ли, мужчине поцеловать мужчину? Особенно если ты немножко гомофоб, как мой муж. Илья гомофобом не был, насколько я успела выяснить. «Союз двух людей — это союз двух душ, а не тел», — сказал он однажды.
Макс понял мой посыл. Он машинально облизнул губы и глянул на Илью. Тот посмотрел на него в ответ. Безмолвная визуальная дуэль длилась секунд десять, потом Макс спросил:
— Ты не против, если я тебя поцелую?
На месте Ильи я бы ответила: «Да вы совсем охренели!», но он пожал плечами:
— Если Ольга настаивает…
О да, Ольга настаивала! Макс должен понять, что это не шутки и не игры.
Макс решительно положил ладонь на затылок Ильи, притянул к себе и поцеловал в губы. Покосился на меня, проверяя реакцию, и присосался по-настоящему, без притворства. Он целовал Илью так, как обычно целовал меня!
Ноги мгновенно сделались ватными, я оперлась на подоконник. Впервые на моих глазах целовались мужчины, и в этом было столько противоестественной красоты, брутальности и сексуальности, что меня обдало жаром. Загорелось лицо, грудь, сладко потянуло внизу живота. Я знала, каково это — целоваться с Максом, и знала теперь, каково целоваться с Ильёй. Я могла представить, что они чувствовали, но в моём воображении удовольствие умножалось на два, потому что они оба меня возбуждали. Нет! На двадцать два! Их поцелуй заставлял меня плавиться от желания.