– Эта была сумма только за подтверждение брони, дом оплачен наличными, такая пометка стоит в отельной ведомости. А еще там есть имена постояльцев. Это Таня и некий Александр Жихарин. Я покопался… Он директор оконной компании, в которой она работает. И… Он женат.
Я смотрю на Кирилла и не нахожу слов. Услышанное не укладывается в голове. Он что, всерьез сейчас хочет сказать, что Таня обманула меня, чтобы уехать на отдых с женатым мужчиной? Что она любовница директора предприятия, на котором работает? Нет, нет, я не готова в такое поверить! Таня бы не стала, она не такая! Может, она импульсивна, легкомысленна, но она ни за что не стала бы спать с женатым мужчиной!
Но тогда как это все понимать? Что-то я сомневаюсь, что этому можно придумать другое логичное объяснение. Тру виски, прикрывая глаза.
– Боже мой, – тяну тихо, начиная впускать в осознание промелькнувшие мысли. Принимать их как данность.
Таня – любовница своего директора. Они встречаются тайком, и потому дом снят на ее имя, и она не сказала мне ничего по той же причине. Знала, что я буду осуждать, а то и вовсе не пущу никуда, устрою скандал…
Но как, как она могла решиться на такое? В голове не укладывается.
– Что из себя представляет этот директор? – спрашиваю, не открывая глаз.
– Ему сорок один год, в браке девятнадцать, двое детей. Достаток средний, если верить цифрам по оборотам компании за последний год. Но пыль в глаза при желании пустить может.
Я все-таки смотрю на парня, он отвечает сочувствующим взглядом. Киваю, вздыхая.
Так, скорее всего, и было. Он ее соблазнил. Пустил пыль в глаза, наболтал о любви, и она растаяла… Поверила какой-нибудь байке о том, что его брак давно дышит на ладан, и это вопрос времени… Господи, а если она успела влюбиться? Как я буду спасать ее?
– Почему ты мне сразу не сказал? – смотрю на Кирилла, он пожимает плечами.
– Потому что Таня взрослая девочка и вправе делать то, что считает нужным.
– Серьезно? Считаешь ее взрослой? Ей девятнадцать, Кирилл. Понимаешь, девятнадцать? Вот об этом я говорю, когда обозначаю разницу в возрасте. Она ни черта не понимает в отношениях, он ей наговорил глупостей, она и поверила!
– И при чем тут возраст? Ты тоже поверила Антону.
Я осекаюсь, тру лоб ладонью.
– Извини. Ты прав. Просто я переживаю за нее.
– За ее разбитое сердце вряд ли стоит переживать.
Я поднимаю на него непонимающий взгляд, он снова пожимает плечами.
– Прости, Ясь, но Таня из тех, кто с готовностью отдаст тело за деньги.
– Ты что такое говоришь?! – эти слова срываются с губ сами собой, как только я слышу его. Голос становится резче, грубее, тело напрягается. – Не смей, понял, никогда не смей произносить подобное о моей сестре!