Я снова замолкаю, уже не вытирая слезы, текущие по щекам.
– Это было еще страшнее, чем в первый раз. Казалось, тогда было больно, но в тот раз… Он уже толкался, понимаешь, Кирилл? Там был человек, настоящий, маленький человек. Мой ребенок. Мальчик. И он умер, потому что его непутевая мать была неспособна его выносить.
Рыдания прорываются наружу, громкие, некрасивые, заставляя меня сложиться пополам и уткнуться лицом в одеяло. Я пытаюсь их остановить, но у меня не получается. Боль все же просочилась через ползущие трещинки, и теперь стекло разлетелось на множество осколков, и все они во мне. Снова во мне.
Кирилл не пытается меня выпрямить, просто склоняется рядом со мной, обнимая и вжимаясь губами в мой затылок.
– Поплачь, Ясь, – слышу сквозь рыдания его шепот. – Сколько надо, столько и плачь. Я с тобой.
Не знаю, сколько проходит времени, когда я успокаиваюсь. Внутри опустошение и тишина. Ничего не осталось, и меня как будто тоже. Кирилл приносит воды, я пью безучастно, оставляю стакан на тумбочку.
– Извини, мне нужно было сдержаться.
– Глупости не говори, – хмурится он, садясь рядом, обнимает, я укладываю голову ему на грудь. Мне снова становится спокойно, как будто Кирилл умеет забирать из меня плохие эмоции.
– Из-за этого вы разошлись? – спрашивает меня. Я прикрываю глаза.
– Отчасти. Врачи сказали, что вероятность зачатия с каждым годом все меньше, и скорее всего, к тридцати годам меня ждет полное угасание функции. Они предложили суррогатное материнство. Я долго не хотела, не знаю, мне казалось, в этом есть что-то неправильное… А потом Матвей ушел. Оказывается, уже полгода у него была другая семья. А я настолько была погружена в себя, что даже не замечала, что он постоянно пропадает якобы на работе и в командировках.
Кирилл тяжело выдыхает, я не поднимаю на него глаз. Сейчас мне уже спокойно, я могу просто рассказывать.
– Тогда мне казалось это предательством. Словно он лишил меня последнего шанса на ребенка, понимаешь? Мы говорили, много говорили. Он сказал, что устал жить в таком состоянии. Что готов был отказаться и от детей, но со мной стало просто невозможно, потому что я как помешанная. Что нужно принять факт и жить дальше.
– Это и было предательство, Ясь, – глухо произносит Кирилл. – Уйти к другой, когда ты в таком состоянии.
– Он просто хотел жить, – пожимаю я плечами. – Привычной жизнью. Спокойной, комфортной, рассудительной. А я не могла больше дать ему этого. Он ушел, женился, воспитывает двух детей.
– Так ты поэтому не переживала, что мы с тобой… – начинает Кирилл.