Ветра и дожди сделали свое дело, запорошив медвежонка листвой и ветками еще больше, превратив в небольшой холмик, спрятав от внешнего мира.
Где-то вдали послышался шелест, кто-то явно направлялся к тому месту, где прятался Оаки.
И вдруг, чьи-то мягкие, нежные руки не спеша начали разбирать листву с ветками, откидывая в сторону мокрую траву и мох.
Медвежонок слегка шевельнулся и заскулил. Но тут теплые руки нежно коснулись его шерстки, бережно поглаживая. Эти удивительные руки принесли с собой тепло и безопасность, и Оаки осмелился приоткрыть глазки. Дневной свет немного ослепил его, но он сумел рассмотреть фигуру. Светящийся человеческий силуэт, и глаза, с которыми не сравнится ничего в этом мире. Глаза, похожие на мамины… Но это был человек. Люди! Мама постоянно твердила ему, чтобы он держался от них подальше, что они представляют опасность для них.
Оаки вздрогнул и сжался от страха. Но теплые руки продолжали нежно гладить медвежонка, успокаивая его, убаюкивая, словно пытаясь передать ему свою жизненную силу.
Медвежонок потихоньку успокоился, перестал скулить и трястись.
Он из последних сил поднял голову и в его грустных, полных боли глазах, читался безмолвный вопрос «кто ты?»
– Меня зовут Мияко, я хочу помочь тебе, – ласково ответил человеческий силуэт, – а ты, видимо, медвежонок?
– Нет! – резко и испуганно ответил Оаки, – я не медведь, я камень!
– Хорошо, пусть так, – ласково ответила Мияко, – давай я помогу тебе вылезти из ямы, ты совсем продрог. И она аккуратно, медленно, боясь спугнуть это чумазое, напуганное существо, помогла медвежонку вылезти из ямы. А затем с такой любовью, с такой нежностью прижала его к своей груди, будто она искала его, именно его, тысячи лет, и вот наконец нашла.
– Ты совсем истощен, а скоро зима, тебе нужно набрать вес и найти берлогу для зимовки, – отстранившись, сказала Мияко и достала льняной мешочек с ягодами, орехами и кореньями.
Медвежонок сначала осторожно, а потом с жадностью начал поглощать содержимое мешочка. Насытившись, Оаки благодарно посмотрел на Мияко. Теперь он отчётливо мог рассмотреть её. Это была девочка, на вид лет пятнадцати. Она была такая необычная, светящаяся, и даже немного прозрачная, казалось, всю ее окутывал некий флёр волшебства. От нее веяло сладким теплом, нежностью и каким-то едва уловимым, но очень знакомым запахом. Складывалось ощущение, что она не принадлежит этому миру.
Медвежонок подошел поближе, осторожно обнюхивая Мияко, лизнул её теплые руки, положил голову на колени и провалился в глубокий сон.
– Мой медвежонок, мой милый, маленький медвежонок, – не сдерживая слез, прошептала Мияко, поглаживая Оаки по пушистой спинке.