Испуганная до смерти медведица с мольбой в глазах посмотрела в сторону деревьев, откуда слышался этот страшный рев.
И тут Оаки мощным рывком выпрыгнул из-за деревьев.
– Я Медведь! – кричал Оаки, – Я медведь!
Это был оглушающий рёв освобождения и возрождения к жизни.
– Я Медведь! – угрожающе и громогласно продолжал рычать он. В его глазах полыхала ярость, сулившая опасность всем, кто попадется на пути.
Не задумываясь, он бросился на охотников. В состоянии шока и ужаса они кинулись врассыпную, уронив свои ружья.
Медведица, сжавшись еще сильнее, до боли прижавшись к стволу дерева. Она была испугана до смерти.
Прогнав охотников, Оаки, удивленный своей собственной силе, подошёл к испуганной медведице.
– Ты спас меня, – восхищенно произнесла медведица, срывающимся голосом.
– Это всё Мияко, – смущенно ответил он.
– Мияко? Но я никого не видела здесь, – озадаченно сказала молодая медведица, оглядываясь по сторонам.
Мияко спрятавшись за дерево, наблюдала за двумя медведями. Ее глаза светились вечным сиянием бесконечной любви. Очертания ее фигуры становились все бледнее, тоньше, прозрачнее.
– Будь счастлив, мой милый медвежонок, мой сынок… – прошептала Мияко, и окончательно растворилась в воздухе, оставив после себя едва уловимое золотистое свечение.
Оаки встревожено оглядывался по сторонам, отчаянно ища глазами Мияко. Как вдруг его внимание привлекло необычное золотистое сияние. И воздух вновь наполнился тем необычным, едва уловимым запахом, что и при первой встрече Мияко и Оаки, запахом нежности и любви. Такой знакомый запах, а еще глаза… Вот почему они показались ему такими родными.
Вспышка осознания пронзила Оаки.
Он все понял.
Мама.
Она сдержала свое слово…