Долго я колебалась с планами на вечер, но в конце концов мой внутренний еврей возобладал над чувствами, и чтобы занятие не прогорело я хоть и нехотя, но пошла на него. В последний раз.
Всю дорогу я мечтала лишь о том, чтобы еще не начавшийся урок поскорее закончился. Пейзажи вокруг уже не очаровывали своей романтичностью. Деревянные дома казались унылыми, как и само офисное здание, где находилась школа йоги. И сейчас я впервые заметила на нем трещину. «А вдруг оно рухнет во время занятия?» – посетила меня бредовая мысль, которая, очевидно, была еще одной уловкой подсознания, желающего всеми способами избежать ненавистного мероприятия. Я нервно топала по асфальту, втаптывая в него подмоченные листья. Хмурая и недовольная я заявилась внутрь и погрузившись в печальные мысли, даже не поздоровалась с Дедом Морозом.
Нехотя, а оттого тяжело я ступала по лестнице и монотонный звук разносился по старому зданию едва заметным эхом. Преодолевая третий этаж, я услышала за собой стремительно приближающиеся шаги или, вернее сказать, бег. И вот тот, кто был позади уже догнал меня. Я замедлилась. И тот другой человек тоже. Я остановилась, и он тоже замер. Каким-то своим нутром в эту секунду я четко осознала, что за моей спиной сейчас стоит Сережа. Может это был внутренний голос, а может еще не угасшая надежда ощутить тепло его тела. И… точно. Я оглянулась и увидела его: ледяной айсберг во всей своей могущественной непокорности стоял на пять ступенек ниже меня. Кожаная куртка его была настежь распахнута, а во взгляде горела все та же холодность, только теперь она сочеталась еще и с похотью. Он буквально поедал меня глазами. Мы смотрели друг на друга, как два изголодавшихся хищника. Сильная животная страсть овладела мной в это мгновение. Я слегка прикусила губу, а в следующую секунду он набросился на меня, как дикий зверь и стал покрывать мое тело поцелуями. Шея, губы, лицо – каждый участок, не спрятанный под уличной одеждой, он одаривал прикосновениями горячих губ. Он ласкал меня и это было так приятно. Его крепкие руки занырнули под пальто и упали на грудь, уже налившуюся соком возбуждения. После он обеими руками резко одернул края пальто, и оно распахнулось, дружественно поприветствовав своего ледяного рыцаря. Одна пуговица закружилась в воздухе и через секунду на первом этаже прозвучал тихий звон, сопровождаемый удивленным возгласом охранника. Какой же он был горячий этот ледяной айсберг! Внутри него будто бушевало пламя! И сгореть в нем я сейчас желала больше всего на свете… Он протянул руку к ширинке моих джинс, и молния соскользнула вниз. Снизу раздался гром входной двери. И я вдруг опомнилась, что стою посреди лестницы с чуть спущенными джинсами, где в любую минуту может появиться нежданный гость. Сережа в полной решительности схватил меня за руку, и мы побежали вверх по лестнице. Проскользнув за железную дверь, он повел меня в самую глубь коридора – там, где располагались туалеты. По соседству с последней кабинкой была маленькая дверца, зайти в которую можно было только согнувшись пополам. Судя по стойкому запаху бытовой химии это был «кабинет» уборщицы. Мы занырнули в темный закуток без окон. В течение 20 минут оттуда слышались вздохи, стоны, а после и падение стеллажа.