— А почему мисс Порция прибежала именно к вам? Ведь в доме были и другие гости?
— Да, в доме тогда было немало гостей… Я думаю, она прибежала именно ко мне потому, что она… она, кажется, подумала, что это я убил отца. И… хотела со мной об этом поговорить… Она что-то начала в этом роде, но ее прервал приход Вудро…
— А что было потом?
— Потом была большая суматоха… Вы, наверное, и сами об этом уже знаете…
— Почему и вы, и мисс Порция дали показания, что ту ночь вы оба провели вместе?
— Это была ее инициатива… Я думаю, что она хотела помочь мне, так как подозревала, что это я виновен в убийстве…
— Ну, а вы?
— А я, когда первый раз услышал ее свидетельские показания о том, что мы всю ночь были вместе, сначала удавился, а потом подумал, что, наверно, у нее для этого есть свои важные причины… Я растерялся… и не стал возражать. А следователь воспринял это как мое подтверждение…
— А что вы скажете об этом сейчас?
— Сейчас я твердо заявляю, что ни эту, ни предыдущую ночь мы не проводили вместе… И вообще, мисс Порция собиралась выйти замуж за моего отца, а я… я ее не люблю…
— И вы, мистер Керью, согласны официально подписать все эти ваши признания?
— Да, согласен… но только при условии, что вы сразу же отпустите мисс Джин!
— Думаю, мы скоро сделаем это, но не сейчас. А сначала мне надо допросить мисс Порцию…
С этими словами инспектор Кремер снял телефонную трубку и потребовал, чтобы к нему немедленно доставили мисс Порцию Тридт.
— И немедленно! — повторил он в трубку жестко. — Вы поняли меня?!
На следующий день Джин, которую инспектор Кремер, выполнив свое обещание, отпустил сразу же после допроса Порции Тридт, приехала к себе на работу. Пройдя в свой кабинет, заперлась там. Она решила, что прежде чем заниматься служебными делами, нужно довести до конца свое начинание, связанное с расследованием по ее ограблению.
Она достала из своего личного сейфа все хранящиеся там листки, которые по ее требованию заполнили гости в вечер ограбления. Каждый из гостей, бывших у мистера и миссис Бард, указал в листке свое местопребывание и все действия и передвижения с 20.30 до 21 часа.
Сначала она просмотрела записи только гостей-мужчин.
Однако сколько она ни вчитывалась в эти бумажки, написанные разными почерками, ничего важного ей извлечь не удалось.
Она отложила лишь две записи, показавшиеся ей подозрительными своей лаконичностью и какой-то скользкой обтекаемостью: в них почти не было фактов, да и то, что было указано, проверить, наверное, было бы нелегко.
Затем она подумала, стоит ли проверять листки гостей-женщин. После некоторого раздумья внимательно просмотрела и их.