– Только что? – уточняю коротко. – Какие будут встречные предложения? Говори конкретно.
Витю Торганова я знаю с детского сада. И прекрасно понимаю, что вслед за выданной информацией будут озвучены условия.
Торг-анов! Торговаться привык с рождения.
Но мой друг смотрит на меня серьезно и замечает устало.
– Ты, Тимоха, это… не отсвечивай пока. Лере твоей сейчас покой нужен. Нарисуешься, начнутся разборки. Давай-ка пока не будем раскрывать твое участие в этом деле, а?
– А получится, Вить? – роняю нерешительно. Тру затылок. Как будто это поможет!
Но не спорю. Торганов прав.
Хоть у меня сейчас здорово прикипает внутри. И с Леры спросить хочется особенно. Схватить за плечи. Встряхнуть несильно. Заставить сказать правду.
Но нельзя!
Прикоснуться нельзя! Даже на глаза показаться! Разволнуется. Родит раньше времени. Пиши пропало!
Лучше переждать… Одну неделю или пять.
– Я готов, – киваю коротко. – Но мне нужны гарантии…
– Какие? – хмуро бурчит Торганов. И мне даже кажется, что он сердится.
Врачебная тайна, ясен пень! Как адвокат, я его прекрасно понимаю! А как одураченный мужик – по гроб жизни буду благодарен.
– Я не доверяю этой красавице, – замечаю тихо. – Ты уж постарайся, чтобы она не сбежала. А то придется мне ее по всей стране искать.
– Ах, это! – отмахивается от меня Витя. – Далеко она не уйдет, Тим. Ты хоть представляешь, каково это – двойню выносить? Плюс порядки у нас строгие. Прям зона особого режима. Из отделения нельзя выходить. Передачи санитарки забирают. Народ в окно перекрикивается…
Витя осекается, поймав мой мрачный взгляд. И добавляет серьезно.
– Да не волнуйся, ты, Тимоха, никуда она с подводной лодки не денется. Ее люкс напротив моего кабинета. Периметр оцеплен. Персонал я предупрежу. Хочешь, охрану поставим?
– Своих пригоню. Частное агентство, – соглашаюсь моментально.
– Ну, вот и решили проблему, – смеется довольно Виктор. – Пойдем к Дану. А то он, бедный, там уже олимпийский рекорд поставил.
– Иди, я сейчас.
На автомате тянусь к айфону, лежащему на столе. Открываю фотки. Нахожу смеющуюся задорную красавицу, раскачивающуюся на качелях.
«Лера, Лерочка», – шепчу, проводя пальцем по длинным каштановым волосам. Залипаю взглядом на кругленьком личике. Пухлые щечки, огромные карие глаза. И нос пуговкой, на который так мне нравилось нажимать.
«Что же ты натворила, куколка? Почему ничего не сообщила сразу? И почему боишься меня?»