Честно говоря, Дан прав. И знай я заранее о двойне, ни за что бы не взялся защищать криминального авторитета. А тогда в августе мне видимо захотелось острых ощущений и славы…
А почему бы и нет, если нет семьи?
Лера, Лерочка! Наворотила ты дел, вредина моя. Ну да ничего. Прорвемся.
Уже подъезжая к городу, звоню по громкой связи Торганову.
– Вить, мы припозднились немного. Завтра с утра буду. Когда вы там открываетесь?
– Лучше к одиннадцати подъезжай, – командует он и, вздохнув тяжело, предлагает. – Тим, я тут подумал. Ну, какая охрана в роддоме? Твоя Лера не денется никуда. Персонал я предупредил. Присмотрят. Не присылай никого, ладно? А то встрянем…
– Согласен, – замечаю коротко и, сбившись с мысли, спрашиваю первое, что приходит в голову. – Как там она, Вить?
– Нормально все, Тима. Не боись. Достану я твоих детей в срок. Все по плану…
– Спасибо, брат, – шепчу ошалело.
– Если все так складывается прекрасно, – подает голос Богдан. – Может, завтра хоть на вездеходах погоняем, пацаны?
– Хорошая идея, – довольно басит Торганов. – Пока ветер без камней, Фея выгуляем, и сами головы проветрим.
Вцепившись в руль, стараюсь не заорать в голос.
Не надо меня выгуливать!
Мне бы сейчас дома побыть. Говорят, там даже стены помогают.
И если понадобится, по первому зову к Лере примчаться. И плевать, ждет она меня или нет. Я теперь никуда не денусь. Привыкай, милая!
– Тима, как тебе идея? Или у тебя дела? – возвращает меня в действительность настойчивый голос Торганова.
– Да нормально, – соглашаюсь, не желая друзьям портить праздник. И так носятся со мной, как с ребенком…
– Тогда завтра заезжаете за мной на работу, и сразу едем, – велит Торганов.
Заруливая во двор, лениво оглядываю темные окна дома. Хорошо, хоть Дан со мной. А то бы сейчас сидел один как сыч и думал о Лере.
– А помнишь, как рубились в настольный хоккей? – задумчиво вздыхает Богдан.
– И в приставку! – смеюсь, поднимаясь на крыльцо.
– Где они? Выкинул?
– Ни в коем случае! В кладовку спрятал. Сейчас достанем. Играем до победного. Кто продует, моет посуду…
– Заметано.
Утро 2 января неожиданно начинается со скандала. В шесть в палату тайфуном влетает медсестра Роза.
– Толстопузики, подъем! Быстро кровь сдавать! – кричит с порога.
Унылой толпой выдвигаемся к процедурной.
– Почему нельзя сразу уколоть в палате? – зябко кутается в халат соседка Лена.
– Такие порядки, – пожимаю плечами. Ни с кем не спорю. Никого не обсуждаю. Меня так бабушка учила.
Возвращаюсь в палату последней. И как только проваливаюсь в короткую дрему, из Шанхая звонит Джон, представитель поставщика.