Я могла быть счастливой там. Я могла так жить.
Но разве я не буду все время думать, что вот-вот увижу крыло или рог единорога, или девушку, пляшущую у круга? Разве не буду думать о сестре за горизонтом, ведущей армию, чтобы завоевать мою новую землю, смеющейся, пока мы умирали рядом с любимыми? Разве я не буду переживать, когда дети будут убегать из виду, что его или ее заберут фейри и утащат в свой кошмарный Фейвальд?
Я не найду покоя снова.
Такого варианта не было.
И вряд ли я смогу жить с кем-то, как жила бы со Скуврелем.
Я не знала, хотела ли. Было бы неправильно испытывать сильные чувства к кому-то еще.
Я сглотнула, пока промывала и перевязывала другое его плечо. Его глаза были закрыты, длинные черные ресницы лежали на щеках так невинно, что это казалось нечестным у кого-то коварного. На его челюсти выросла щетина, портя идеальные линии его челюсти и скул. Он был без сознания. Может, спал. Если видел кошмары, то со мной.
На его руках и груди были мои метки — мои шипы от моей колючей натуры — и их пересекали и окружали шрамы, которые он получил за меня — включая новые жуткие раны. Я еще не проверяла рану в животе — я почти боялась смотреть. Боялась представлять, какой плохой она была.
Я вытащила нить из сумки, приготовила ее, чтобы зашивать раны от хлыста Убийцы родни.
Он мог умереть этой ночью в этом домике. Если да, с ним умрет единственный фейри, который мечтал спасти их. Единственный, от кого мое сердце пело, от кого я смеялась. От этой мысли я ощущала такую пустоту, что закрывалась от этого.
Я не осмеливалась признаваться в этом — даже отцу — но я не хотела жить в мире без него. Я не хотела жить счастливо в горах без его замечаний, без ласки его обманчивого очарования, без восторга от попыток договориться с ним об основных вещах.
Я не должна была это делать.
Не должна была влюбляться.
Я сглотнула, приготовила еще ткань, осторожно убрала его ладонь с живота, чтобы увидеть рану.
— Элли? — спросил отец.
Я моргнула. Я плакала? Глупости.
Я покачала головой, шмыгнула, убирая слезы. Хватит этого, мне нужно просто попытаться спасти его жизнь, и если я не смогу, я буду горевать по нему и матери… позже.
— Нет, — сказала я, пытаясь убрать кровь и рассмотреть рану Скувреля. Кровь текла так сильно, что рана все время наполнялась. Это было плохо. Я не знала, как это исправить. — Я не брошу его, не разорву брак. Я выбрала это, папа. И если не нравится, жаль.
— Элли, — он был в ужасе.
— Послушай, пап, — я постаралась скрыть эмоции на лице. — Я люблю тебя, и я рада, что ты вернул себе разум. И мне жаль насчет мамы, и я не знаю, что сказать об этом. Но я сделала выбор, и я не брошу Скувреля. Если тебе не нравится… тебе не нужно тут оставаться. Иди в Кувресаль. Иди, куда хочешь.