— Он умеет хитрить, — с горечью сказала я. — Но это было к лучшему. Я знаю, как ты ненавидишь Фейвальд.
— Он забрал у меня все, что я любил, и отдал только тебя.
Я не могла смотреть ему в глаза после таких слов. Я не была уверена, что он вернул меня. Я не знала, могла ли освободиться от него.
— Пап, — я опустила ладонь на его руку. — Все движется от одного безумного риска к другому, и пока волны не забрали тебя у меня снова, я хочу, чтобы ты знал, что я рада, что ты вернулся. Я скучала. И мне жаль насчет мамы.
Он обвил меня рукой, быстро обняв, его голос был хриплым.
— Знаю.
— И если мы почему-то снова расстанемся, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты научил меня всему, что мне нужно знать, чтобы выжить в этом безумии. Тебе больше ничего не нужно для меня делать, пап.
Я обвила рукой его плечи и сжала, как он сделал со мной. Он вздрогнул.
— Ты в порядке?
Он с горечью покачал головой, подвинул ткань на плече, чтобы я увидела рану от того, как сестра прибивала его к дереву.
— Не зажило?
— Никто из нас не покидает жизнь без ран, дочь. Вопрос не в том, будут ли раны. Вопрос в том, какие раны будут, и как хорошо ты их будешь терпеть.
Я сглотнула.
— Что ж, все хотя бы закончилось.
Он посмотрел на меня и кашлянул.
— Думаю, Элли, мне нужно кое-что сделать для тебя. Это еще не закончилось.
Глава двадцатая
— Идем со мной, там и поговорим, — сказал отец.
Я кивнула, пошла за ним по тропе к Скандтону. Тропа к дому была едва узнаваемой. То, что было вытоптанной тропой, стало широкой и грязной дорогой. Деревья по бокам сбили и оставили, странные цветы и грибы росли там — слишком большие и яркие для этой зоны. Их семена и споры, скорее всего, были принесены на ногах фейри. Мой отец был прав. Ничто не оставалось без ран. Даже путь к нашей деревне.
— Я знал твою маму всю свою жизнь, — сказал отец. — Она была красивой девушкой. Нежной и доброй. Любила мечтать, как твоя сестра. И амбициозная. Это редкая комбинация — нежность и амбиции. Она воротила нос ото всех парней.
— Пока не заметила тебя на фестивале Урожая, — согласилась я, слышала эту историю всю жизнь.
Отец неловко потер шею.
— Или нет? — удивилась я.
— Это мы говорили людям. Но не все им нужно знать. Были ошибки. И последствия.
— Какие ошибки? — спросила я пустым голосом.
— Твоя сестра не первой танцевала у тех камней. И она не будет последней. Уверена, она пошла в твою мать, а потом стала фейри.
Я сглотнула.
— Ты хочешь сказать, что мама танцевала у тех камней?
— Да. И пришел опасный фейри. Его звали Мавериком.
— Убийца родни, — выдохнула я.
— Я нашел ее в лесу следующим утром. Для нас в мире людей она отсутствовала недолго, ее не потеряли. Одна ночь в лесу. Для нее было дольше. Она была расстроена. Подавлена. Я нашел ее в слезах у долины в горах. Я охотился на гулей с отцом. Они были бедой в тот год.