Изучая календарь, Кристина узнала, что скоро Рождество.
«В Рождество происходят чудеса – так написано. А значит, можно прийти в Дом Божий и попросить, чтобы родители перестали пить. И тогда обязательно сбудется!», – Кристина не могла нарадоваться тому, что придумала. Она подпрыгнула на кровати, а постельное белье выбилось и упало на пол. Давно его никто не перестилал. Кристина исправила положение: пыхтя как паровоз, залезла под матрац и обернула грязной простыней. Не очень чисто, зато поприятнее.
Она выскочила в коридор. «Нужно пойти в церковь, чтобы попросить о родителях у Него», – решила Кристина.
Но тут за стеной раздался грохот. Вместе с разбившимися бутылками, у Кристины опустилось сердце. Она вбежала на ругань родителей. На кухню, преодолев мозаичное стекло. Не стоило так делать: если дверь закрыта, то лучше оставлять её закрытой. Перед девочкой раскинулась страшная картина: и мама, и папа вскочили на дыбы и спорили на повышенных тонах. Каждый обвинял друг друга в том, что оба остались без увеселительных напитков.
Кристина не могла смотреть на это. Она не знала, что ей и делать и бросилась между ними. Внутри нее все завертелось: голоса родителей, прочитанные в календаре страницы. Запах свежей бумаги в календаре, вонь от алкоголя. Слишком яркий смрад. Кристина покосилась в пластмассовое ведро: похоже, кто-то очистился от выпивки прямо на кухне.
– Упала бутылка, упала, – орал отец.
– Выпивка упала!
– Горючее кончилось, неси заряд, дура.
Мама закрыла лицо руками.
– Упавшая бутылка, падшая женщина, – сыпались обвинения от отца.
– Да, падшая, падшая, – мама прекратила отбиваться, а лишь горько плакала.
«Падшая женщина, падшие ангелы», – о последних Кристина прочитала на одной из оборотных страниц календаря. Там же она узнала, что мать может благословить свое дитя, и что ее пожелания обладают особой силой. Мать, мама.
«Мама Глаша, любименькая, она же святая! Пожалуйста, услышь ты, услышь меня. И никуда мне не надо будет ходить, просто сделай».
Кристина схватилась за подол маминого платья и уперлась в ноги.
– Пожалуйста, прекрати, хватит! Хватит пить, пожалуйста, брось!
Кристина кричала нечеловеческим голосом: раньше она даже плакала в тихую, а теперь точно все водопады слез забурлили в ее горле и истошным воплем вырвались наружу.
– А ну закрой рот, не верещи! – крикнул отец и схватил ее под силки. А затем вынес из кухни и хлопнул дверью перед носом. Той самой, с матово-мозаичным стеклом. Во второй раз Кристина нарушать правило не стала: закрытая дверь значит, что она закрыта.